Васька расчесал кудри и стал ходить возле телеги, покрикивая, не слишком громко, но так, чтобы было слышно в базарном гомоне:
— А вот овса, кому овса?
Васька уже представлял себе, как он продаст овес, купит своей Авдотье ситцу в горошек, гарусный платок и гребенку, а потом зайдет в пивную попроще, выпьет стопку, другую, запьет кружкой пива. И обратная дорога ему покажется легкой и приятной.
Подошли два господина, один отвязал Васькиного жеребца, другой сказал:
— Черт деревенский, али ты не знаешь, что есть коновязь?
— Чо столбу сделается?
— Вон как ты заговорил? Идем в полицию!
Один господин вел в поводу лошадь, другой цепко держал под руку Ваську. Так и пришли к воротам, возле которых стоял часовой. Господа кликнули еще одного солдата, тот отворил ворота. Ваську повели в дом с зарешеченными окнами.
— Лошадь, как же? — спросил Васька.
— Не беспокойся.
Ваську провели по замшелому коридору, отворили одну из железных дверей, он полетел вниз, в яму. Шлепнулся на пол, где на соломе лежали несколько оборванцев. Один оборванец сказал:
— Будешь моей жонкой…
Другой сказал:
— Ну-ка, давай твои сапоги да поищи у меня в голове вошек, уж больно голова чешется.
Васька решил драться, силы ему было не занимать, крестьянская работа хорошо развивает мышцы. Но один оборванец стукнул его головой в нос, а другой так шлепнул ладонями по ушам, что Васька сразу оглох и ослеп от слез…
И Васька потерял счет времени. Его раздели, заставляли стоять на одной ноге, а иногда приказывали встать на руки возле стены вверх ногами. Прежде времени падать было нельзя. Если же отказывался стоять на руках — били. Особенно болели ребра. Муки были адские.
Однажды железная дверь отворилась, Ваське велели вылезти из ямы. Он и вылез, нащупывая босыми ногами ступени лесенки, стеная и охая. Его, как был, нагого, провели в комнату, где сидел один из господ, приведших его сюда. Господин сказал:
— Пиши письмо на деревню, жене там, отцу или кому знаешь, чтобы прислали за тебя выкупа сто рублей, иначе сгниешь тут…
— У нас таких денег не быват! — сказал упрямый Васька, и его тотчас отвели обратно. Несмотря на железную решимость все стерпеть и ничего никому не платить, на четвертый день пребывания в секретной каморе каталажки Васька запросил пардону.
Собрали нужную сумму и передали штраф только через неделю. Ваське дали надеть рехмоты взамен отобранной у него жиганами одежды, и провели в конюшню:
— Вот твоя кобылка, а телега вон там стоит, видишь? Бери кобылку да запрягай.
