А возы мчат дальше, но где-то на Бочановской почти все мешки были скинуты в кусты. И тотчас кто-то там во тьме уложил их на саночки и уволок в неизвестном направлении. Где-то эти мешки были упрятаны в подполья, в неведомых развалюхах. Куда дальше будет их путь, посторонние не узнают.
Ничего не нашли преследователи, кроме пустых саней и обрубленной, порезанной упряжи.
В это время в зашторенном номере гостиницы «Европейская» Алена, целуя карлика в маковку, причитала:
— Ах ты, болезный мой, ах, ты мой маленький, ты мой умненький, ты мой бедненький мальчик!
А над улицами города, где на снегу было рассыпано золото и пролилась людская кровь, летел Иосиф, держа в зубах туго натянутую волшебную нитку. Он задевал ее длинными музыкальными пальцами, и щемящая мелодия поражала ранних прохожих. Они вздымали головы в морозное небо: что это? Пролетело что-то. Но что?
После Пасхи идет Светлая седьмица. Снега рыхлеют на глазах, тают, мчатся ручьи, кричат пичуги, и каждый человек может влезть на любую колокольню и звонить в колокола, хоть взрослый, хоть ребенок.
И радость на сердце не остывает, старикам вспоминается прошлое, и светлые слезы застилают глаза, а молодые сердца стучат звонко, взволнованно. Девушки вглядываются в парней, он — не он? Парни думают о девушках. Весна. Ручьи. Все оживает в природе, в сердцах, даже камни и те, кажется, оживают.
С грустью смотрел в эту весну в окошко Миша Зацкой, Матушка совсем слегла в постель с легочной болезнью. Денег не было. И взять было негде. Нынче Красная горка! Радуница! К батюшке надо идти. Все проведают в этот день усопших родителей. А воздух на улицах благостный, говорят, уже первые вербы оделись пушком. А Мише и на улицу выйти не в чем!
Ах, сколько раз он бродил зимой возле в гимназии в надежде увидеть Верочку. И видел несколько раз издалека, повзрослела, похорошела, прямо сказать, расцвела! Один раз с каким-то гимназистиком шла, и ревность иглой пронзила Мишино сердце. Но он подойти не мог, слова сказать не мог, стеснялся, обут-то в стоптанные, подшитые валенки. Ну, что это за кавалер, ей с таким и стоять-то рядом будет зазорно!
А как же теперь быть? Ботинки с дырами, правый — еще нечего, а в левом — две дыры, такие заметные. И носки купить не на что. Как быть?
Миша решился. Он взял банку с ваксой, щетку и стал чернить свои босые ноги. Навел глянец, обул ботинки и их тоже принялся чернить ваксой и чистить. Потом посмотрел в зеркало. А что? Дыр и незаметно. Вроде бы и целы ботинки.
