Здесь Катя смутилась: — Одним пальцем я смогу напечатать какую-нибудь бумажку, но не более.
— Замечательно! — заключил Кирилл. — Извините, последний вопрос. Вы замужем? У Вас есть дети?
— Я девица, — ответила она, вконец смутившись.
— Простите меня, я напрасно задал этот вопрос — ведь в телефонистки не принимали замужних женщин. Вот теперь я почти уверен, что смогу предложить Вам достойную работу. Дело в том, что в Петроградском отделении Всероссийского Союза работников искусств у начальника отдела Александра Леонидовича Баракова только что уволилась секретарь-референт. Я уверен, что лучшей кандидатуры ему не найти. И Вы получите интересную работу, высокий оклад и хороший паек. Я позволю дать Вам только один совет: когда Вас спросят о машинописи (а Вас обязательно об этом спросят), Вы честно и прямо, глядя в глаза начальству, говорите — владею. Потому что одну-две бумажки в день Вы сможете настучать одним пальцем без ошибок (а ведь ошибок не будет — у Вас золотая медаль). А потом можно взять несколько уроков или окончить краткосрочные курсы, — это же не французский язык или орфография, где годы учебы нужны. Ну, как Вам мое предложение?
У Кати готовы были сорваться слова восторга и благодарности, но ее опередил Николай.
— Нам это предложение не подходит, — заявил он хмуро.
— Нам? Ты уже вправе решать за Екатерину Дмитриевну? И почему же не подходит?
— Потому что я знаю, что такое секретарь у большого начальника.
— Ах, вот ты о чем! Я сам не посмел бы предложить сестре моего товарища и коллеги что-либо непристойное. Александр Леонидович мягкий, интеллигентный, пожилой человек, отличный семьянин. Работать с таким человеком — одно удовольствие. Короче, Екатерина Дмитриевна, я жду Вас завтра в одиннадцать часов пополудни вот по этому адресу. Если Вы не опоздаете, я встречу Вас у входа.
— Хорошо, мы не опоздаем.
— Ну уж, нет, ты завтра утром должен быть у таможенников и улаживать там свои дела. Я еще раз объясняю тебе, что задержка пахнет международным скандалом, не говоря уже о конце твоей творческой карьеры. А здесь мы с Екатериной Дмитриевной сами управимся.
— Я никогда себе не прощу, — возразила Катя, обращаясь к Николаю, — если из-за меня возникнут такие тяжелые последствия. Ступайте, занимайтесь своими делами, а здесь я справлюсь. В крайнем случае, если что-нибудь не подойдет, отказаться я всегда успею. Николаю пришлось согласиться.
Возвращаясь домой, сияющая, радостная Катя тормошила угрюмо молчавшего Николая:
