— То ли послать этого шутника к черту и пойти на публичный скандал, то ли до конца жизни изображать из себя дойную корову. Вот почему я ушел со сцены.
— Ты отказался платить?
— Наотрез.
— Но скандала не было?
— Пока нет, — Джонни помрачнел.
— И ты так и не знаешь, кто он такой?
— Нет.
— Как ты ему платил?
— Наличными. Поверишь ли, но я оставлял деньги в верхнем ящике стола в собственном доме. Он забирал их, когда там никого не было. Я пытался выследить его, но ничего не получилось. Деньги лежали неделями, потом я сдавался, и он преспокойно забирал их. Вот так я покинул сцену.
Дрожащей рукой Джонни вдавил окурок в пепельницу и вновь закурил.
— А потом меня попросили выступить на благотворительном вечере фонда борьбы с респираторными заболеваниями, — усталые глаза Джонни заблестели. — Ты можешь представить, Джулиан, что значит для меня отказ от дела всей жизни. О боже, как я люблю петь! И я еще пою, отлично пою. Это не похвальба. Я знаю, что говорю. Я начал мечтать о «Мэдисон Сквер Гарден», как о празднике! Я снова почувствовал себя молодым, бросил пить и курить, регулярно занимался в спортивном зале.
— А потом позвонил шантажист.
Джонни кивнул.
— Он потребовал, чтобы я отказался от участия в благотворительном вечере. Я послал его куда подальше. Ведь я собирался петь бесплатно, хотел помочь больным людям. Даже если бы он устроил скандал, это не отпугнуло бы зрителей. «Ты еще пожалеешь», — предупредил он, но я решил стоять на своем. Я ждал, что он обратится в какую-нибудь газету, но пресса молчала. Затем, когда в самолете объявили, что на борту бомба, я чуть не умер от страха, Джулиан. Я знал, что она подложена для меня.
— Но бомбы не оказалось.
— Совершенно верно. Ложная тревога понадобилась для того, чтобы я опоздал на концерт.
— Это возможно.
Джонни оперся о спинку кресла.
— Мы вернулись в Чикаго.
— Мы?
— Я и Эдди Уизмер. Он со мной уже двадцать восемь лет. Эдди пытался достать билеты на ближайший рейс, связаться с тобой. А пока я сидел в зале ожидания, стало известно, что в мужском туалете застрелили человека, — Джонни глубоко вздохнул. — Луи Сэйбола, моего голливудского агента. Он помогал мне перевезти тело Беверли.
Глаза Квиста превратились в щелочки.
— А сегодня утром машина сбила другого твоего приятеля, Макса Либмана?
Джонни кивнул.
— По всему выходит, что следующей жертвой стану я, не так ли?
