– Только одного, – ответил он, и, подгадав момент, когда вокруг на перроне никого не было, дал знак Биллу, чтобы он запрыгнул в вагон.
Закрыв за ними дверь купе, Анна вышла в коридор, и, подойдя к проводнику, незаметно подала ему свернутую купюру.
Затем, она снова вернулась обратно.
– Миссис Лансер, – сказал Билли. – У нас для вас есть новость.
Он тяжело выдохнул и продолжил.
– В нашем вагоне едет беглый слуга из Новой Зеландии. Очень пьяный человек. Он постоянно рассказывает истории о своих родных. Но сейчас, выпив слишком много, этот маори поведал мне, что разбогател, убив своего хозяина.
Билл многозначительно посмотрел на Анну.
– Этот человек рассказал, что его хозяин ограбил какого-то проповедника из Борнео. Фамилия проповедника была Сколфилд.
Анна, ожидавшая чего-то подобного, как только услышала о Новой Зеландии, насторожилась.
– А куда едет этот Маори? – спросила она.
– В Аравию.
– Зачем? – удивилась Анна.
– Говорит, что только там его душа сможет спастись от вина, – засмеялся Билл.
Анна пожала плечами.
– Конечно, это интересно, Билл. Но кто будет слушать в суде беглого маори, да еще и пропойцу?
– Но он сказал, что оставил в Бомбее все чемоданы своего хозяина, а в них были и бумаги, оставшиеся после священника, – ответил он.
– Что это за бумаги? – спросила Анна.
– Он неграмотный, – сказал Билл.
– А где он их оставил?
– У какого-то торговца коврами, заплатив ему за хранение на десять лет вперед. При этом сказал, что получить их сможет любой, кто назовет какое-то тайное слово.
– Глупость какая-то. А зачем он хранит эти документы.
– Не могу сказать. Видимо, думает, что в них есть какие-то важные сведения.
– Я могу с ним поговорить? – спросила Анна.
– Думаю, да.
– Тогда, по приезду в Бомбей, пускай зайдет ко мне в гостиницу.
* * *
– Мисс очень любезна, раз пригласила меня, – хитро улыбнулся туземец.
– Как вас зовут? – с подозрением спросила Анна.
– Эндрю-Валентин! – гордо ответил он. – В честь первозванного апостола и покровителя всех влюбленных!
– Прекрасно! – улыбнулась Анна. – И что вы можете сказать по поводу документов, которые оставили в Калькутте, любезный Эндрю-Валентин?
– Это зависит от того, зачем они вам, – прищурившись, ответил он, поправив полы своего коричневого с золотым отливом камзола.
– Вы помните этого священника? – спросила она.
– Еще бы! Могу описать его, как будто расстался с ним полчаса назад!
– У него были большие, слегка выпуклые глаза?
– Да.
– Высокий ровный лоб?
– Да, – удивился он.
