Исходя из того, что виновником оказался такой монструозный представитель отечественного автопрома, я запросто вычислил, что стояние в пробке продлится довольно долго. К тому же, вокруг места аварии суетилась куча народу и сверкали несколько мигалок — верный признак того, что ДТП серьезное.
Я не первый день в такси. У меня вся жизнь по формуле «время = клиент = деньги». Мне в пробках стоять противопоказано докторами. Когда такое случается, я всеми правдами и неправдами стараюсь покинуть эти места. Чаще получается — если получается — неправдами и даже с нарушением ПДД. В глубине души я тяжело переживаю свое несовершенство, но поделать с собой ничего не могу. В таксерскую кровь это въедается, как угольная пыль в кожу забойщика.
Вот и сейчас я решил, что самое время нарушить ПДД. Благо, возможность была — я стоял в крайнем ряду, и пробку можно было объехать по площади. И я совсем уже собрался прыгать с капота, когда в просвет, на мгновение образовавшийся между многочисленными человеческими фигурками, увидел нечто, заставившее мой мыльный пузырик, и без того изрядно поблекший, лопнуть навсегда.
Нечто, увиденное мной, было бледно-розового цвета. А во все огромной Российской Федерации была только одна машина бледно-розового цвета.
Я таки спрыгнул с капота. И я таки нарушил ПДД. Но не для того, чтобы вырваться из пробки — напротив, чтобы подобраться ближе к ее эпицентру.
Бросив машину у внешнего кольца любопытствующих, я начал протискиваться к месту аварии. Но толпа мешала, путалась под ногами и не давала двигаться вперед. Я скрипел зубами от ярости и нетерпения, однако поделать ничего не мог.
Наконец мне удалось достичь точки, с которой более или менее четко просматривалось то, что творилось у искореженных машин, и я завороженно застыл, наблюдая за происходящим.
Собственно, ЗиЛ пострадал не очень, что меня ни капли не удивило. Я бы даже сказал — он не пострадал вовсе. Не считать же вогнувшийся на пару сантиметров мощный металлический бампер. Да и с водителем этого самого ЗиЛа, судя по всему, все было в относительном порядке. Лишь небольшая ссадина на лбу, лениво сочащаяся кровью. Два гаишника прижали его к крылу машины и что-то с жаром втолковывали о святости человеческой жизни, а главное — о необходимости соблюдать постановления городского главы. Для наглядности они время от времени делали выразительные пассы руками. Водила на них внимания не обращал. На его лице, лице потомственного мазурика, вообще никаких эмоций не было. Полнейшая отрешенность. Плевал он и на человеков, и на городского голову. Ну, чистый Будда.
