— Обманули, ненатуралы, — огорчился я. Она тоже вынула из сумочки сигарету, прикурила. Потом подозрительно осмотрела меня с ног до головы и, выдохнув дым мне в лицо, спросила:
— А ты кто такой?
— Я Мишка. Мишка Мешковский. Для друзей и близких — просто Мишок, — сказал я и ответно пустил струю дыма ей в лицо. А чего? Она первая начала.
Блондинка отшатнулась и пару раз махнула перед лицом ладошкой. Дым разгоняла. Добилась в этом определенных успехов и зло поинтересовалась:
— Тебе не говорили, что ты можешь на неприятности нарваться?
— Нет, — я покачал головой. — Сразу к делу переходили. На словах объяснять — терпения не хватало.
— А ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь?
— Ну, у меня опыт, конечно, небольшой, — я нерешительно переступил с ноги на ногу. — Но полагаю, что с женщиной. Или я таки ошибаюсь и ты есть переодетый педераст?!
— А ты хамло, — с уважением заметила она. — Нет, я не переодетый педераст. Я — жена Ломанова.
— Это который хозяин всего этого добра? — уточнил я, кивнув в сторону руин.
— Ну да, — она тоже осмотрела их, и ее голос слегка подкис.
— А где сам Ломанов? Остатки добра спасает? Я бы на его месте вот это добро охранял, — и я обвел рукой ее фигуру. Между прочим, в данный момент вполне разделяя вчерашний порыв Четырехглазого. Вовсе не стоило бить его за это по лицу. И тем более документы забирать. Даже при том, что он пару раз станцевал с женой владельца ресторана. Возможно, даже за зад ее полапал. Просто это был такой зад, не полапать который было грешно. Меня и самого все время неотступно преследовало чувство странной неудовлетворенности в паху.
Между тем девушка щелчком отбросила окурок, угодила менту в ботинок, но ни разу этим не смутилась:
— Ничего он нигде не спасает. Потому что его тоже в больницу увезли.
— И ты совсем одна? — пожалел я ее. — А как тебя зовут?
— Лора, — отозвалась она безо всякого энтузиазма. — А тебе зачем?
— Просто ты мое имя знаешь, а я твое — нет, — я пожал плечами. — Законы вежливости соблюсти не мешает. Так ты говоришь, их обоих в областную больницу увезли?
— Ничего я такого не говорила, — Лора фыркнула с моей невнимательности. — Их в Тройку повезли.
— Не говорила? — я тоже удивился — как можно быть таким невнимательным?! — Ну, может быть. Холодно, знаешь ли. Мороз трещит. Связь плохая, помехи в эфире.
— А ты зачем спрашиваешь? — она, снова став подозрительной, пристально вгляделась в меня.
— Волнуюсь я за них, — объяснил я. — Страшный стресс люди пережили. А я сердобольный.
