— Не возражаем!
Один за другим селяне восхваляли Единого бога и мудрость Хоро. Кто-то даже танцевать принялся. Возле мальчика остались лишь старейшина, Хоро и (естественно) его мать. Когда мать взяла ребенка за руку и подняла, он, похоже, наконец понял, что произошло, и расплакался, уткнувшись ей в живот.
— В моей старой деревне били не ладонью, а камнем.
Она единственная из всех заранее знала, что произойдет. Хотя, когда ей это предложили, она улыбнулась неуверенно, на ее лице было явственно написана гордость, что ее сына избрали для столь важного дела. Она принялась благодарить Хоро и Лоуренса, через слово поминая Господа.
— Что ж, вот и нет проблемы, — заявила Хоро, гордо выпятив грудь.
* * *
В любой деревне подобные дни сохраняются в памяти как важнейшие. Их отмечают грандиозными трапезами, и деревня Джисаз не стала исключением. Этой ночью предстояло большое празднество.
Старейшина тряс руки Лоуренсу и Хоро так настойчиво, что у Лоуренса рука начала распухать. Им даже предложили внести их имена в летопись деревни — как людей, сыгравших важнейшую роль в ее судьбе, — чтобы их помнили и почитали веками. Похоже, Лоуренс без проблем сможет построить долгие и крепкие отношения с этими людьми.
Солнце садилось; Лоуренс со счастливым видом наблюдал, как селяне украшают место, где будет пир. Перевод был завершен; Лоуренс потянулся, не вставая со стула, и повернулся к Хоро; та разлеглась на кровати, ухаживая за хвостом.
— Ты закончил?
— Да. Наконец.
— Ну, теперь мы можем пить, ни о чем не заботясь.
— Если бы все было так просто… После трапезы надо будет еще переговоры вести. Ну, конечно же… — он поднес руку к груди, сделал паузу и произнес с легким подвыванием, чтобы добавить драматичности: — Все это благодаря моей мудрой спутнице.
Хоро тут же подыграла. Однако ее реакция была чуть более искренней — ведь волчица и впрямь ему очень помогла. Сейчас Лоуренсу бы не только кур ей купить, но и пива столько, чтобы в повозке места не осталось.
— В который раз я в гораздо большем долгу перед тобой, чем ты передо мной. Как ты предпочитаешь, чтобы я вернул должок?
Он говорил беззаботно, предвкушая завтрашние переговоры и будущее, освещенное безграничными возможностями этой деревни. Когда здесь будет построен монастырь, она, возможно, даже в городок превратится.
— Оо… это может быть все, что угодно?
— Нет, «все, что угодно» — это чересчур смело. Это для меня слишком, но как насчет сотни серебряков? Этого хватит, чтобы купить тебе новое, роскошное одеяние.
