Медону повезло, втулка нашлась быстро, и теперь он опять сидел на карачках, пытаясь сообразить, как усилить ненадежное соединение.
– Веревкой обмотай поверх, – посоветовали товарищи.
– Не, лучше веревку распустить и волокнами деревяшку замотать, да в таком виде в трубку и сунуть.
– Жрать уже садись! – рассердился декадарх.
Медон послушался. Каша стремительно убывала.
– Состену, бездельнику, оставьте, скулить же будет.
Едва были произнесены эти слова, приспичило заорать стреноженному ослу, который до этого мирно покачивал головой в дрёме, натрудившись за день перевозкой восьми палаток, упакованных в тяжелые кожаные чехлы, жерновов для ручной мельницы, котла и кое-какой другой поклажи, что воины декады не тащили на себе.
– Эй! – крикнули от соседнего костра, – заткните свою скотину! Разбудил, зараза...
Андроклид цыкнул на осла, да разве проймешь отца упрямства. Пока не наорался, не замолчал.
Неандр облизал ложку, похлопал себя по пузу и заявил:
– Все, спать. Завтра, может, начнется, надо свежую голову иметь.
– Вряд-ли, – не согласился Андроклид.
Неандр спорить не стал, опустился на четвереньки и заполз в одну из низких, рассчитанных на двух человек, палаток, кольцом расставленных вкруг костра. Одни последовали его примеру, другие вызвались помочь Медону в его мучениях. Появился Состен. На дюжину луковиц никто не позарился. Декадарх выбранил слугу за долгое отсутствие, заставил быстро проглотить оставленный ужин и вместе с котлом прогнал к ручью, где вся армия набирала воду. Состен убежал во тьму, Андроклид десяти раз не вздохнул, как оттуда донесся грохот покатившегося по каменистой земле котла, чья-то ругань и звук звонкой оплеухи.
К декадарху подсел Филодем с деревянной чуркой в руках и большим ножом. Чурка отдаленно напоминала человеческую фигурку. Андроклид отстраненно наблюдал, как Филодем осторожно вырезает подобие лица. Получалось плохо, нож для такой работы великоват. Конечно, опытный резчик и топором бы управился, но куда до него Филодему, большие мозолистые руки которого не привыкли к тонкой работе.
– Карану отдай, – посоветовал Андроклид, – он лучше сделает.
– Сам хочу, – отмахнулся Филодем.
Декадарх понимающе кивнул.
– Сколько ей уже?
– Третий год пошел. Такая егоза... – Филодем улыбнулся, мечтательно глядя на огонь.
Андроклид почувствовал легкий укол зависти. У него не было ни жены, ни детей. Вообще никого из родных. Ему еще и пяти лет не исполнилось, как отца зимой порвали волки. Он смог отбиться, порубил серых топором, да самому изрядно досталось. Раны загноились. Так и сгорел. Через четыре года умерла мать. Тоже зимой. Простудилась, слегла и больше не встала. Осиротевшего мальчишку поднял на ноги старший брат. Как смог. Едва сводя концы с концами, они протянули несколько лет, а потом брат вступил в царское войско. Филипп хорошо платил опоре своего трона, жить стало полегче.
