Я проговорил медленно, не сводя с него взгляда:
— Сэр Алан… вы можете оставить нас?
Герцог взглянул на Кейдана. Тот, чуть помедлив, кивнул. Герцог засопел сердито, повернулся и вышел, плотно и слишком громко закрыв двери.
Кейдан все так же молчит, отдавая инициативу мне, раз уж пришел, то и говори, зачем явился.
Я сказал как можно более ровным и контролируемым голосом:
— Присутствие ваших верных придворных нам бы помешало. А так тет-а-тет сможем тщательнее обсудить важные для нас вопросы. И даже особо важные.
Он взглянул в упор, снова помедлил и указал мне на кресло по эту сторону стола.
— Вы можете присесть.
— Благодарю, — ответил я и, направляясь к креслу, обронил небрежным голосом: — Кстати, я король. Три королевства: Варт Генц, Скарлянию и Эбберт — воссоединил и назвал Великой Улагорнией. Заодно в какой-то мере подчинил себе еще несколько королевств. Во всяком случае, там везде стоят мои войска, и со всеми подписан договор… Так что будем разговаривать как король с королем.
Он посмотрел на меня холодно, смолчал.
— Должен сказать, — продолжал я, — вы мне очень не понравились с первой же минуты, как вас увидел. Вы нагло вломились в суверенные владения герцога Готфрида, моего отца, а там попытались даже выдать мою сестру Дженифер за одного из ваших любимчиков!.. Этого вполне достаточно для лютой ненависти.
Он хранил молчание с абсолютно бесстрастным лицом. Я перевел дыхание и сказал с некоторым удивлением в голосе:
— Первое впечатление самое стойкое, вы это знаете. Я вернулся в свои северные страны, а когда вернулся в Сен-Мари… не хочу напоминать, как это случилось, я вас ненавидел весьма привычно все так же. Однако за это время я поднимался по лестнице титулов, на меня давил груз все большей власти, и однажды я подумал со злостью, что вы воспользовались отсутствием герцога Готфрида, чтобы ликвидировать автономию Брабанта, для того и его дочь хотели выдать за одного из своих вельмож!.. Да-да, вы потом сообщили, что это очень достойный и благородный человек из хорошей семьи с незапятнанной репутацией, но тогда я действовал как член семьи, которая хочет независимости… то есть раздробленности, королевства!
Он снова промолчал, но во взгляде появилась некоторая заинтересованность.
— Хуже того, — сказал я, — все это я чуть позже сделал сам. Ликвидировал автономию Брабанта, выдал милую Даниэллу за одного из моих лордов, обеспечив его верность мне на всю жизнь… даже с независимостью Ундерлендов покончил, что вы старались сделать на протяжении ряда лет!
