— Встаньте, граф, — сказал я тепло и царственно, — рад, что вы сумели подчинить себе мергелей. Это было самое воинственное племя в Гандерсгейме. Еще раз поздравляю!
Он поднялся, взглянул мне прямо в глаза.
— Спасибо, ваше высочество.
— Ваше Величество, — поправил я. — Да-да, я уже король. И королевство мое побольше Вестготии… Я слышал, вы дали убежище беглому королю, свергнутому с трона королевства Сен-Мари великим полководцем Вирландом?
Он ответил почтительно, однако твердо:
— Это долг каждого христианина, Ваше Величество.
— Верно, — согласился я. — Благородный поступок, достойный каждого христианского рыцаря. Тем более свергнутый король в самом деле мог обратиться только к вам, не роняя достоинства.
Он насторожился.
— Ваше Величество?
— Ему не хотелось просить покровительства, — пояснил я, — у кого-то из своих подданных.
Он проговорил медленно:
— Вообще-то да, унизительно.
— А вы, недавний вестготиец, — сказал я, — и никогда не бывший его подданным… все правильно, граф.
Он сдержанно улыбнулся.
— Ваше Величество почтит нас своим присутствием?
Я кивнул.
— Почту. У меня будет разговор с беглым королем.
— Ваше Величество, — произнес он, — мы все будем счастливы видеть вас гостем и оказаться полезными.
— Спасибо, граф, — ответил я.
Как он ни сдерживался, но улыбка стала шире. В Вестготии оставался безродным рыцарем, известным только за свою отвагу и силу рук, чем постоянно шпыняли придворные щеголи, но я пожаловал его титулом графа и дал такие земли, что половина тех спесивых дураков удавится от зависти.
Правда, ему сперва пришлось в двух ожесточенных сражениях наголову разбить мергелей и захватить эти земли, я же не раздаю никакие щедрости просто так.
Двое мергелей набежали и почти выхватили из моих рук повод коня, но на меня смотрят с великим почтением. Мергели — прирожденные воины, и у них, как в волчьей стае, в крови подчинение более сильному вожаку.
Арбогастр сделал вид, что да, он простой глупый конь и его просто обязаны водить в поводу, он же дурак, может испугаться и броситься со всех ног куда глаза глядят, а там убиться о первую попавшуюся стену.
Бобик чинно пошел со мной рядом, однако нос подергивается, улавливая запахи и вычленяя среди них аромат кухни.
Я поинтересовался осторожно:
— Как здоровье принцессы?
— Она уже не принцесса, — уточнил Вильярд. — Зато у нас есть сын, Ваше Величество.
— Поздравляю, — ответил я. — Но, между нами говоря, для нас Алонсия всегда останется принцессой.
