— Ну что тебе? — спросил я. — Ладно, заглянем. Вдруг в самом деле твои знакомые.
Немолодой уже мужчина, но крепкий и добротный, умело и с удовольствием раскалывает толстые чурки на аккуратные поленья и складывает в штабель уже внушительной поленницы.
Рубашка на загривке взмокла, как и под мышками, на лице блестят бисеринки пота. Он всмотрелся в нас, воткнул топор в колоду и поклонился с понятной настороженностью в лице.
Бобик подошел и обнюхал, крестьянин побледнел и привстал на цыпочки.
— Бог в помощь, — сказал я благожелательно. — Здесь дров на всю зиму хватит! Хорошо работаешь. Люблю рачительных хозяев.
Он сдержанно улыбнулся.
— Спасибо, мой лорд.
— Большая семья?
— Нет, мой лорд. Только мы с женой и двое детей.
— Тем более похвально, — сказал я. — Напоишь коня?
Он поспешно кивнул.
— Да, мой лорд. А вы идите в дом, у нас как раз обед поспевает.
— Спасибо, — сказал я.
Я поднялся на крыльцо, чем-то пахнуло знакомым, слегка настораживающим, я подобрался и толкнул дверь, готовый и к неожиданностям.
Женщина обернулась от плиты, где жарится, парится, шкварчит и потрескивает, распространяя запахи поджариваемой ветчины, лицо ее испуганно дернулось.
— Ой, я не слыхала, как вы вошли…
Я выдернул меч и направил острие в ее горло.
— Это хорошо.
Она всмотрелась в мое лицо.
— Это вы… тот самый… как вы меня нашли?
— Я не искал, — ответил я. — Случайно. Нет, вру, моя милая собачка тебя учуяла.
Она, бледная и вздрагивающая, опустилась на колени и, глядя снизу вверх в мое злое лицо, сказала умоляюще:
— Знаю, вы меня убьете… Но только не при муже!
— Это муж? — спросил я.
— Да, — ответила она. — Убейте, только ничего ему не говорите.
— Почему? — спросил я.
Она прошептала:
— Он ничего не знает!.. Мы с ним с того дня, как ты… как мы…
— Разве я не убил тебя? — спросил я.
— Я живучая, — ответила она тихо. — Долго умирала под камнями, но затем услышала, как кто-то начал их разбирать. Я потеряла сознание, а очнулась уже на телеге. Мужчина бережно закутал меня в свою одежду, а сам мерз в ночи. Потом кормил меня с ложечки и давал воду по одному глотку. Я была очень слаба… меня трудно убить, но и возвращаются ко мне силы очень медленно. Он привез меня в свой дом, перенес на кровать и несколько недель ухаживал, пока не смогла вставать, но и потом ухаживал и оберегал. Сперва я собиралась его съесть, как только у меня хватит сил, а потом…
Я слушал настороженно, острие меча все еще у нее под горлом.
— Говори, — потребовал я. — На этот раз тебе так легко не отделаться. Я разрублю тебя на куски, сожгу, а пепел развею!
