Она осторожно сняла с коммуникатора крышку и отсоединила кое-какие проводки. Затем, вернув крышку на место, набрала номер Никиты, жившей в пентхаузе несколькими этажами выше.
Та ответила через пару секунд.
- Саша, твой экран выключен.
- Я не знаю, почему, - соврала Саша. - Подожди минутку. - Выдержав небольшую паузу и переведя дух, она продолжила: - Похоже, неисправность. Я вызову техников, чтобы они проверили.
- Зачем ты звонишь?
- Боюсь, придется отменить наш ужин. Я получила от Лукаса Хантера некоторые документы, которые хотела бы просмотреть, прежде чем с ним встречаться.
- Как оперативно для веров. Увидимся завтра на совещании. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, мама, - проговорила Саша в пустоту. Хотя Никита проявляла не больше материнских чувств, чем компьютер в квартире, Саше все равно было больно. Впрочем, сегодня эту боль погребла под собой лавина прочих, куда более опасных эмоций.
Стоило Саше расслабиться, как коммуникатор запищал, сигнализируя о входящем вызове. Определитель номера отключился вместе с экраном, так что она не смогла понять, кто звонит.
- Саша Дункан слушает, - ответила она, пытаясь заглушить страх, что Никита передумала.
- Здравствуйте, Саша.
Колени едва не подкосились от звука текучего, скорее мурлыкающего, нежели рычащего голоса.
- Мистер Хантер.
- Лукас. В конце концов, мы же коллеги.
- Зачем вы звоните? - Холодная сосредоточенность на деле была единственной возможностью совладать с каруселью эмоций.
- Я не могу вас видеть, Саша.
- Экран неисправен.
- Как удобно.
Ей показалось, или в его голосе действительно мелькнула ирония?
- Полагаю, вы звоните не для того, чтобы просто немного поболтать.
- Хочу пригласить вас на завтрак, чтобы встретиться с нашей командой проектировщиков.
Голос просто журчал.
Саша понятия не имела, всегда ли там звучали такие соблазнительно-греховные нотки, или Лукас просто дразнил ее. Эта мысль заставила ее похолодеть, потому что если даже он заподозрил, что с ней что-то не так, значит, ей уже подписан смертный приговор. Ведь оказаться запертой в Центре - значит, превратиться в живого мертвеца.
- Во сколько? - Она обхватила себя руками, пытаясь говорить максимально ровно. Пси всегда были очень-очень осторожны, скрывая от мира любые свои возможные недостатки. Еще никому из приговоренных к реабилитации не удавалось ускользнуть от Совета.
- В семь тридцать. Вас устраивает?
Как ему удавалось даже обычное приглашение на чисто деловую встречу превратить в настоящее искушение? Хотя, может быть, причина кроется в ее нестабильном разуме.
