Румянец делал ее совсем юной; она казалась старшей сестрой Мариэтты.
Разве можно было поверить, что ей уже давно минуло тридцать?
А отец, обращаясь поочередно ко всем детям, призывал их в свидетели своих слов.
— Разве наша мать не красавица? — спрашивал он. — Разве она не похожа на королеву?
* * *
Несколько раз в год ферму Жалада навещали бродячие торговцы, проходившие мимо по дороге в Ла Ноайль. Они заходили в дом, торопливо опрокидывали стаканчик сидра и тут же выкладывали свой товар: шейные платки, черные и красные кашемировые шали, дешевые украшения, рулоны кружев, искусственные цветы, пестрые ткани — словом, множество заманчивых вещей, способных вскружить не одну женскую головку.
— Уберите ваш товар, сударь, прошу вас! Я уже купила нитки, иголки и остаток сукна. Больше мне ничего не нужно!
— Ба! — говорил смуглый человек с курчавыми черными бакенбардами. — Я не каждый день прохожу мимо вашей фермы, хозяюшка. Взгляните на эту розовую тафту, — разве она не великолепна? О, позвольте прикинуть ее на вас, вот так!
— Нет, нет, сударь, не надо. Вы небось считаете нас богачами?
— Да ведь это просто даром, хозяюшка! Одно маленькое серебряное экю — и тафта ваша.
— У меня нет денег, и нечего меня уговаривать!
Меднолицый разносчик отступил на шаг, бросил взгляд на тяжелую корону темных волос и присвистнул от восхищения:
— Нет денег? Да у вас на голове целое состояние!
Он ловко выхватил из кармана блестящие ножницы и щелкнул ими. Мариэтта вздрогнула. Катрин невольно схватилась за свои косы. Мать оцепенела, словно зачарованная.
— Заключим сделку, — продолжал разносчик. — Вы отдаете мне свои волосы и получаете взамен розовую тафту.
В одной руке он держал ножницы, в другой — развернутую тафту, переливавшуюся на солнце всеми своими оттенками.
Дверь внезапно распахнулась, и в кухню вошел отец. Женщины были так поглощены происходящим, что не слышали его шагов.
— Вот и я! — сказал Жан Шаррон. — Что здесь происходит? Катрин торопливо принялась объяснять:
— Маме очень хочется купить эту красивую розовую материю, а денег у нее нет, и этот человек сказал, что отдаст ей материю, если мама позволит ему остричь ее волосы…
— Ос… остричь волосы?! Ее волосы! — задохнулся от негодования отец. И вдруг двинулся на торговца, крича: — Остричь мою жену, словно овцу?! Самые красивые волосы во всей округе! Убирайтесь вон, не то я спущу на вас собаку!
Словно поняв речь хозяина, Фелавени, до тех пор смирно лежавший в стороне, вскочил и, оскалив зубы, угрожающе зарычал.
