Итак, планы были обширными. Далее намечались работы по соединению каналами Белого моря с Балтийским и планировалась целая сеть каналов, соединяющих Окский бассейн с бассейном Западной Двины. Конечно, такую работу осуществить за короткие исторические сроки было почти невозможно. Эти планы так и остались планами, а после смерти Петра обо всем этом просто «забыли». Из шести задуманных и спроектированных при Петре каналов был завершен только один — Ладожский. Освоение северных земель шло тяжело. Понимая важность задуманных царем планов, ближайший его советник Яков Брюс предложил
Петру переподчинить канал генералу Миниху. Царь задумался над его словами.
Сергей Александрович Князьков (1873—1920), видный отечественный историк, автор трудов по истории Московской Руси и эпохи Петра I, приводит в своей книге следующий эпизод:
«Народные предания Олонецкого края сохранили живое воспоминание о том, как царь с партией искателей верст 200 без малого днем и ночью двигались по зыбям и болотам, по горам и водам, по мхам дыбучим и лесам дремучим; лес рубили, клади клали, плоты делали. Десять дней бродил раз царь по лесам и болотам, осматривая местность, по которой должен был пройти намеченный на карте канал, ночевал в шалаше из древесных ветвей или в хижинах звероловов и лесных добытчиков».
К Миниху «на стройку» как-то приехал «доброжелатель» из приглашенных на время иностранцев. Видимо, генерала он видел в первый раз. Приехал «поглазеть» — что за канал? Что за чудо?
— Господин генерал мог с честью служить еще в Варшаве или Дрездене. В Саксонии нет таких труднопроходимых мест, нет таких болот на пути. А на европейских дорогах порядок.
Миних промолчал. Казалось, пауза затянется. Но, подписав и дочитав несколько листов каких-то бумаг, он резко повернулся к говорившему с ним человеку.
— Мне знакома ваша внешность. Где мы могли встречаться? — Теперь наступила очередь замолчать тому, кто первым и так бесцеремонно завел разговор.
— Я понимаю вас и ваши мысли. Для многих европейцев Русский Север хуже самых страшных, непроходимых мест Африки или Азии...
— Но, мой генерал, Россия и есть самая Азия, — речь Миниха была прервана сильным восклицанием, — это поднять нефосмошно! Это софершенно бесхултурно и софсем не логишно, — иностранец занервничал и говорил уже с явным акцентом.
— Поднять можно, а вот понять, откуда берутся силы у русского человека, трудно. А ведь своими силами поднимают, рабов-то у них нет. Вот они какие, русские люди! — Миних очень не любил, когда в беседе его кто-то перебивал, но сейчас он как будто смягчился, поймав на себе взгляд оторопевшего собеседника.
