Золото пахнет
Дерьмом старика.
В.Высоцкий, 1999
С детства в нем не было ничего особенного: Джеймс Гудвин отличался от своих сверстников разве что чрезвычайно маленьким ростом, но это в худшую сторону: он не обладал ни малейшим талантом ни в чем, но слишком мечтал о славе — пытался писать стихи, так как в конце девятнадцатого века это занятие было весьма престижным, даже в Северной Америке, но ничего не вышло. Кто-то советовал ему стать жокеем, кто-то — воздухоплавателем, имея в виду его щуплость и легкость, но для того и другого нужны были деньги — чтобы взять хорошие уроки верховой езды или купить воздушный шар. Подумывал о карьере профессионального вора, да не хватило смелости. Вот и устроился в городской цирк, где стал косвенным жокеем и почти воздухоплавателем: он чистил лошадей да продавал билеты с высоты десяти футов, из корзины бутафорского воздушного шара, намертво, как тогда казалось, привязанного к столбикам на городской площади.
Это и была его скромная слава. Вскоре весь город узнал маленького добродушного человечка, который сидел в корзине циркового воздушного шара (шар, правда, на самом деле мог летать, если бы не был привязан) и скрипучим голосом зазывал на вечернее представление.
Мальчишки подглядывали за ним, когда он приседал в своей корзине и писал в маленький горшочек. Как только голова Гудвина скрывалась за обрезом корзины, всем сразу становилось ясно, что сейчас происходит внутри, и мальчишки принимались плясать вокруг корзины, исполняя кем-то придуманную дразнилку.
Слышим-слышим, как из письки
Льется желтая вода!
Обыкновенные мальчишки, будущие фермеры, адвокаты, врачи, как мы знаем, еще более жестоки, чем, скажем, взрослые полицейские, гангстеры и политики…
Гудвину стукнуло тридцать. Он, между прочим, так и не женился, поскольку ни одна из городских невест не пожелала выйти замуж за обладателя столь специфической славы. Вот уже более десяти лет он торчал в своей дурацкой корзине посреди города и писал украдкой в горшок. Но однажды все кончилось и одновременно — началось.
Как-то раз поднялся сильный ветер, почти ураган, прогнившие канаты лопнули и — оказалось — что шар, надутый, между прочим, водородом, умеет летать. Ошеломленного Гудвина понесло.
Слово за слово, влекло его через пустыню, затем — над хребтами и каньонами Скалистых гор. Он лежал на дне корзины, писал и молился, изредка выглядывая за край. Внезапно внизу открылась удивительная долина, полная селений с остроконечными крышами. Шар стремительно терял высоту. Вот показался какой-то чудный город, заставленный дворцами и храмами. Шар зацепился за колокольню, лопнул и рухнул посреди городской площади. Гудвин сидел в корзине, как бы собираясь и здесь продавать билеты на вечернее цирковое представление.
