Рихард по приезду в Варшаву, стал часто и надолго пропадать. Я была этому безмерно рада. Неизвестно как бы он отнесся, узнай, что в доме самого рьяного и предано нациста, живет ребенок из еврейской семьи.
Наступила зима. К тому времени, мы с Евой активно занимались пособничеством, заключенным в гетто евреям. Ева тайно выносила из дома продукты и передавала их своим сообщникам, умудряясь проносить мимо бдительной охраны, ревностно охраняющей ворота гетто. Я временами передавала деньги, которые тайком таскала у Генриха. Мне кажется, он догадывался о моих махинациях, но продолжал хранить молчание. Однажды Ева передала мне послание сопротивленцев, они предлагали сотрудничать. Видимо, Ева все же не сдержалась и рассказала своим сообщникам мою печальную историю, и они решили, что таким образом спасают меня. Я не раздумывая ответила отказом. На тот момент, внутри меня что-то изменилось, я стала осознавать, что Генрих уже не мой мучитель и тиран, и что нахожусь я с ним исключительно по доброй воле. Он стал для меня центром моей новой вселенной, вокруг него теперь вращалась моя жизнь и жизнь Александра. Я наглухо закрыла все двери и ставни своего дома, пытаясь создать внутри обстановку благополучия и тихого семейного уюта. Посторонним, вход в мой уютный дом, был запрещен.
Перед новым годом, Генрих впервые, открыто проявил свое великодушие.
Я находилась на кухне, в суматошном состоянии предстоящего праздника. Необходимо было столько сделать, а времени не хватало. И вдруг я услышала громкий крик Александра. Бросив все, я побежала к нему. В голове возникали страшные образы, я успела передумать миллион ситуаций, прежде чем выбежала в холл, и увидела удивительную картину. К тому моменту крик уже прекратился.
Генрих стоял у самой первой ступени, широкой лестницы ведущей на верхние этажи, и держал на руках насмерть перепуганного ребенка. У Александра на лбу виднелась шишка, но он не плакал, а с интересом и трепетным страхом смотрел в глаза мужчине, изучавшем его с не меньшим интересом.
Я бросилась к Генриху, и забрала у него Александра. Мальчик доверительно обнял меня своими крохотными ручками, продолжая смотреть на странного человека, так пугавшего его до этой самой минуты.
Генрих словно вырвался из оцепенения и посмотрел на меня странным, туманным взглядом.
— Он упал… Я вышел из кабинета, он увидел меня и бросился бежать… споткнулся и упал. — Виновато начал оправдываться Генрих.
