Заорал Иван, когда Витек схватил его под локоть, чтобы тащить к лестнице. Всем стало страшно от этого нечеловеческого вопля. Окровавленная рубашка, обмотанная вокруг голени, не скрывала подозрительного утолщения — кость переломилась и вылезла наружу, разорвав кожу.
— Без суеты, граждане, — объявил Олег. — Никому не лезть, в лодках достаточно места. Не «Титаник», чай… — он мрачно уставился на задыхающегося от боли Ивана. Транспортировать человека в таком состоянии было противопоказано.
— Это называется шиной, сын мой, — вкрадчиво сообщил отец Силантий. — Нужно сделать шину, аккуратно спустить человека — и да пребудет с ним Господь…
— Спасибо, батюшка, — учтиво кивнул Олег. — Без вас как без рук. Вы правы, нужны доска и перевязочный материал.
Сообразительный Валентин кинулся отрывать огрызок от стропил.
— Не надо, люди… — стиснув зубы, шептал Иван. — Я спущусь… вы только время со мной теряете…
Ольга и Валентина уже возились с раненым. Витек с решительным видом рвал майку на груди, чтобы пустить ее на «веревки». Поднялась по скрипучей лестнице Соня, которой надоело бездельничать в лодке. Олег покосился на мокрую девушку с мальчишеской челкой и большими глазами. В желудке снова что-то перевернулось.
— Привет, соседка, — сказала Алевтина. — Ты тоже с нами?
— Ага, — кивнула Соня. Побледнела, глядя, как осунувшаяся Мария Ильинична общается с мертвым мужем (но у того, похоже, не было желания разговаривать). Ахнула, когда мужчины грубо перевернули скулящего Ивана. — Осторожнее, вы, мужланы, это же не полено… — и бросилась помогать.
Люди поднимались, выстраивались в очередь. Прерывисто дыша, протискивался к выходу Витек. Можно начинать погрузку. Беспокойство вызывал покалеченный Иван, которого даже с шиной невозможно было спустить по лестнице без дополнительных увечий. И каменеющая Мария Ильинична, решительно отказывающаяся бросать мужа. Транспортировать мертвых Олег не собирался. Он высунулся наружу. Над городом висела черная, какая-то горбатая туча. Сыпал мелкий дождь. «Море» волновалось, вспучивались буруны. Покачивались лодки, привязанные к столбикам крыльца. Снова нехорошие предчувствия, сердце беспокойно сжалось. С тревожным гамом промчалась мимо стайка воробьев. Повело направо, он вцепился в законопаченные доски и только сейчас почувствовал, что домик изрядно перекошен. В плавание собрался? Вода покрывалась дрожащей рябью. Что-то подобное он уже видел, и ничем хорошим это не кончилось. Знакомый гул, пусть не такой зловещий, как тогда, но явно не ублажающий слух… Беспокойство нарастало, поры в коже начинали вырабатывать пот. Он высунулся наружу, вывернул голову. С выбранной позиции частично просматривалась улица Ильича, изувеченные дальномеры, в груде которых явно прибыло. Над кучей хлама, закрывшей дорогу, периодически что-то вспучивалось, взлетали брызги. Вода обходила преграду, и в тех местах, где она это делала, формировались новые заторы из наваленных деревьев и продуктов человеческого труда. «Не образуется ли новая запруда?» — растерянно подумал Олег. Если прорвет, то опять пойдет волна, и для двух лодочек, набитых людьми, это не очень здорово. Уж лучше в домике пересидеть неспокойное время…
