Флетчер допил пиво и потянулся за другой банкой.
— Я не приглядывался к ней, капитан, но размеры дыры в платье и пороховые ожоги говорят о выстреле в упор. С этим согласен и медицинский эксперт. Стреляли в нее с расстояния одного, максимум, двух дюймов. В ране найдены даже гранулы пороха, хотя большую их часть и вымыло кровью.
— Но в руках у нее ничего не было, — повторил Леопольд. — И перед ней никто не стоял с револьвером. Даже я находился на расстоянии двадцати футов.
— Это невозможно, капитан.
Леопольд хмыкнул.
— Невозможно… если, конечно, ее не убил я.
Флетчер разглядывал банку.
— Сколько у нас времени?
— Если большое жюри признает меня виновным в убийстве первой степени, на следующей неделе я сяду в камеру.
Флетчер нахмурился.
— Что с вами, капитан? Вы ведете себя так, словно смирились! Да на рутинном задержании вы проявляете куда большую активность!
— Наверное, ты прав, Флетчер. Из меня словно выпустили всю кровь. Похоже, она мне отомстила.
Флетчер вздохнул и поднялся.
— Тогда я ничего не смогу для вас сделать, капитан. Спокойной ночи.
Леопольд не проводил его до двери. Остался сидеть, склонившись над столом. Впервые в жизни он почувствовал себя настоящим стариком.
В воскресенье Леопольд проснулся поздно, со странным чувством, что субботние события не более, чем сон. Перевернувшись на бок, он увидел воскресную газету, валявшуюся на полу. На первой полосе крупными буквами было набрано: «Капитан полиции задержан по подозрению в убийстве бывшей жены». Сон обернулся явью.
Леопольд поднялся, принял душ, оделся. По привычке, потянулся к кобуре, но вспомнил, что револьвера в ней больше нет. Посидел за кухонным столом, уставившись в пустые банки из-под пива, гадая, чем занять день. И всю оставшуюся жизнь.
В дверь позвонили. На пороге стоял Флетчер.
— Не думал, что вновь увижу тебя, — пробормотал Леопольд отступая в сторону, чтобы лейтенант мог войти.
Флетчер возбужденно затараторил, еще не переступив порога.
— Думаю, я что-то нарыл, капитан! Не много, но начало положено. Утром, придя в управление, я первым делом осмотрел платье, которое было на Монике, когда ее застрелили.
— Платье? — в недоумении переспросил Леопольд.
Флетчер уже разворачивал сверток, который принес с собой.
— Комиссар свернет мне шею, если узнает, но взгляните на эту дыру!
Леопольд оглядел дыру в материи, с рваными краями, потемневшими от засохшей крови.
— Большая. При выстреле в упор такое бывает. Порох сжигает ткань.
