Разведка, в которую мы втроем ходили, прошла успешно. Осталось малое — собрать оружие и документы убитых. Тащить их с собой смысла не было, да и возможности тоже. Груз «двести» обычно не на себе отправляют.
— Что за штука такая странная? — сам себя спросил Тицианов, поднимая пулемет убитого бандита. — Впервые такой вижу.
Старший лейтенант осмотрелся, рядом не видно было стреляных гильз. С этого места пулеметчик не стрелял. Тогда Тицианов отсоединил дисковый магазин и посмотрел патроны:
— Пулеметными патронами стреляет. Значит, пистолет-пулемет. Но пистолет-пулемет сошек не имеет. И еще… Этот может с использованием ленты стрелять… Непонятно…
Тицианов размышлял, разговаривая сам с собой, и нас не спрашивал, но все же бросил на младшего сержанта Скворечню вопросительный взгляд.
— Не встречался с такими, товарищ старший лейтенант. Арабское оружие вроде бы знаю. Может, китайское?
— Маркировка российская… Не знаю. Не видел такого…
Положив оружие бандита на камень, Тицианов взял у нас документы убитых и сунул их в карман. Все в батальоне знали, что в том же кармане старший лейтенант носит в целлофановом пакете золоченый погон своего прапрадеда с императорским вензелем Александра Третьего. Предок старшего лейтенанта оставил в наследство потомкам свой капитанский мундир. И два брата Тициановы — оба офицера спецназа ГРУ, только служащие в разных бригадах, — разделили капитанские погоны между собой.
— Что в рюкзаках? — спросил старший лейтенант.
Рюкзаки мы с бандитов только что сняли.
— Не успели осмотреть.
— Так осмотрите!
Мы синхронными движениями раскрыли рюкзаки и вывалили их содержимое на землю. Пока я и командир взвода ковырялись в вещах убитых бандитов, младший сержант посматривал по сторонам.
Тицианов выбрал из двух куч только общую тетрадь, чтобы забрать с собой. Остальное, какое-то тряпье, консервные банки, хлеб в целлофановом пакете, сдвинул ногой в сторону, смешав две кучи в одну. Раскрыл тетрадь и стал смотреть. Я заглядывал на страницы сбоку. В тетради было много различных чертежей. Какие-то оборонительные сооружения с крышами в несколько накатов. Но подписи все были сделаны на незнакомом нам языке, с применением кириллицы, однако со множеством дополнительных знаков. Наверное, использовался один из дагестанских языков.
Записи и чертежи заканчивались в середине тетради.
— Что это такое? — сам себя спросил старший лейтенант.
Глянул и я:
— Снайперская винтовка.
— Это даже я понимаю. А что на ней установлено?
