По бревнам стучат кованые сапоги солдат. Немцы идут в обе стороны группами и в одиночку.
— Видно, важная артерия, — говорит Веренич.
Мы сидим у дороги несколько часов. Немцы тянутся беспрерывным потоком. По настилу тарахтят повозки, автомобили.
Я проверяю своих бойцов. Их осталось не больше половины. Часть ушла в голове колонны с Бабаковым, часть погибла.
Лица у людей хмурые, осунувшиеся. От ходьбы по болотам, кочкам и корягам обувь развалилась, и теперь многие бойцы оказались босиком. Ноги от ледяной воды посинели, ссадины кровоточили. Еще больше беспокоило нас отсутствие боеприпасов. У некоторых осталось всего по два-три патрона. Все понимали, что немцы, хорошо зная, в какое тяжелое положение попали партизаны, примут все меры к тому, чтобы нас уничтожить.
Днем по лесу разносились звуки мощных репродукторов. Фашисты передавали обращение к партизанам. Диктор уговаривал партизан переходить на сторону немецких войск. Он умолял, обещал, хвастал и стращал. Рядом со мной, облокотившись на автомат, сидел Веренич.
— Спишь? — спросил я его.
— Нет. Вот думаю… Из кожи лезут гитлеровцы. Листовки отпечатали, радио пустили в ход… Сдавайтесь… Будет гарантирована хорошая жизнь и питание… Мне вспоминается «Песня собак» венгерского поэта Шандора Петефи. Читал когда?
— Нет, не читал.
— В этой песне собаки поют:
«…О еде заботы нет.
Ест хозяин сладко.
На столе хозяйском
Есть всегда остатки.
Плеть — вот это правда —
Свистнет — так поплачешь!
Но хоть свистнет больно —
Кость крепка собачья.
Господин, смягчившись,
Подзовет поближе.
Господина ноги
Мы в восторге лижем!»
Помолчав, Веренич спросил:
— Ну, как?
— Хорошо написано, правильно.
— А фрицы предлагают нам превратиться в тех собак, которые грызут объедки да лижут хозяйский сапог.
Веренич долго смотрел на высокое безоблачное небо.
— Знаешь, командир, на кого мы сейчас похожи? — продолжал он. И, не дождавшись ответа, проговорил: — На орла без крыльев. Он лететь не может, но рвать клювом и драться когтями сумеет.
После долгих блужданий по лесу мы приняли решение — идти назад, в глубокий тыл врага.
На другой день отряд вновь форсировал реку Пузну и к вечеру приблизился к железной дороге Новосокольники — Дно. Миновав редкий кустарник, по болотистому полю подошли к телеграфным столбам. Неожиданно взлетели две ракеты. Стало светло, как днем. Прямо перед собой мы увидели железнодорожный мостик, возле которого суетились немцы. Заметив нас, они бросились к пулемету.
Мы тоже открыли огонь. В это время с двух сторон вспыхнули ослепительные лучи прожекторов. Заработали вражеские пулеметы. Партизаны стали искать укрытия, но кругом была одна вода.
