- Да, - говорит она, перенося свои ноги так, что они оказываются между моими.
- Зоя нашла меня утром у той большой скульптуры. - Дэвид хотел мне что-то показать.
Она взяла стеклянный экран, лежащий рядом с ней. Он засветился, когда она прикоснулась к нему, показывая документ.
- Это файл моей матери. Судя по всему, она писала маленький дневник. Она подвинулась так, как будто было неудобно. - Я еще не смотрела что там.
- Что ж,- я сказал, - Почему ты не читаешь его?
- Я не знаю. Она положила его обратно, и экран автоматически отключился. - Я думаю, что боюсь этого.
Дети Отречения редко знают своих родителей в какой-либо значительной мере, потому что Отреченные родители никогда не проявляют себя так, как другие родители, когда их дети вырастают до определенного возраста. Они заворачивают себя в серую ткань доспехов и самоотверженные поступки, уверенные, что делиться - значит потакать собственным слабостям. Это не просто восстановленная часть мамы Трис; это первые и последние честные проблески той, кем Натали Приор действительно была.
Затем я понимаю, почему она так держится за него, как за магический предмет, который может раствориться в один момент. И почему она хочет сохранить его неоткрытым на некоторое время - это то же самое, что я чувствую насчет суда над моим отцом. Это может рассказать ей что-то, чего она не желает знать.
Я проследил за ее взглядом по комнате туда, где сидит Калеб, жуя кусок злака.
Мрачный, словно обиженный ребенок.
- Ты собираешься показать ему это? - спрашиваю я.
Она не отвечает.
- Обычно я не сторонник говорить и показывать ему что-то,- говорю я.- Но в данном случае… это принадлежит не только тебе.
- Я знаю это, - сухо говорит она. - Конечно я покажу ему это, но я хочу увидеть это первой.
Я не могу с этим поспорить. Большая часть моей жизни была потрачена на близкое хранение информации, проигрывание в моей голове снова и снова. Желание поделиться с кем-то это одно, а желание защититься - это естественно, как дыхание.
Она вздыхает, потом отламывает кусок булочки в моей руке. Я щелкаю по ее пальцам и она убирает их. - Хэй, в пяти шагах справа от тебя их дополна.
- Тогда ты не должен жадничать, говорит она, улыбаясь.
- Справедливо.
Она притягивает меня к себе за рубашку и целует. Я держу ее подбородок рукой, пока отвечаю на поцелуй.
Тогда я заметил, что она крадет другой кусок маффина, я оторвался и посмотрел на нее.
- Серьезно. -говорю я. - Я принесу тебе один со стола. Это займет всего секунду.
