За выдающиеся заслуги в деле всемирного отторжения Ньютона выбрали президентом Лондонского королевского общества, а королева Анна возвела его — первого среди ученых! — в рыцарское достоинство.
Великий немецкий философ и ученый Иммануил Кант в рамках гравитационной ньютоновской картины мира создал первую универсальную концепцию Вселенной. В трактате «Всеобщая естественная история и теория неба», предположив воздействие некоей силы, не дающей разлетаться звездам и планетам, он обосновал наличие сферической небесной тверди, замыкающей пространство вокруг видимой Вселенной, которая отталкивает от себя звезды и планеты. Что происходит за пределами небесной тверди, человеку познать не дано, но, скорее всего, там живет Бог.
Теория небесной тверди была подхвачена и одобрена учеными многих стран цивилизованного мира, с энтузиазмом воспринята Церковью. И только в глухой, дремучей России, придерживаясь устарелых взглядов на космос, Микаэль Ломоносов писал: «Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа несть, бездне дна», хотя все прогрессивное человечество совершенно точно знало, что дно у бездны есть.
Закон Всемирного Отторжения вызвал смятение не только в научных, но и в светских кругах. Возникло философско-социальное движение, пропагандирующее одиночество, поскольку неизбежно отторжение даже любящих сердец. Отчасти в подобной трактовке сугубо физического закона был виноват сам Ньютон, который аскетическим образом жизни, посвященной науке, и полным неприятием женских чар как бы иллюстрировал Всемирное Отторжение. Только одной миссис Сторрей, бывшей воспитаннице аптекаря Кларка, с которой Ньютон провел школьные годы в Грэнтэме, дозволялось принимать участие в его личных и домашних делах. Впрочем, злые языки толковали, что причиной девственности великого ученого был, скорее, препротивнейший характер, чем преданность науке (одна полемика с Лейбницем чего стоит!), но кто ж им поверит!
На фоне всеобщего отторжения зародился и расцвел печальным цветом сентиментализм. Провинциальный священник Лоренс Стерн сватал и никак не мог поженить отважного капрала Тоби, Бедная Лиза с изменившимся лицом бежала к пруду… Но если в России к вопросам любви относились с клинической серьезностью, писатели с загадочной русской душой кидали своих незадачливых героинь то в пруд, то под поезд, в Англии традиции юмора возобладали над трагизмом одиночества. Тот же Стерн в «Сентиментальном путешествие Йорика по Франции и Италии» не стеснялся ставить своего героя в неловкие ситуации. Возможно, мои рассуждения кощунственны, но, полагаю, преподобный Стерн немало порадовался бы тому, что неоконченное по случаю смерти автора «Сентиментальное путешествие…» оборвалось на фразе: «В темноте он схватил служанку за…». Вот и гадай, за что именно!
