Крячко взял хлеб и бережно прижал его к груди.
– Этот калач даже и есть неудобно, – заявил он хозяйке. – Пожалуй, я лучше поставлю его в красный угол, буду смотреть на него время от времени и вспоминать о вас…
– Да мне-то что? – засмеялась женщина. – Хоть на крышу ставьте, если вам нравится. Мое дело продать…
– Ты еще на голову его себе поставь! – вдруг донеслось из-за стеллажей с хлебом, и мужчина, у которого, видимо, кончилось терпение, выступил из полумрака. – Поставь на голову и ходи как клоун!
На лице у него, можно сказать, бушевал ураган. Он сверлил Крячко таким огненным взглядом, что Гурову показалось, будто в воздухе ощущается легкое потепление. Он поспешил вмешаться, пока страсти не накалились по-настоящему.
– Вы зря сердитесь, – сказал он человеку в фартуке. – Мой товарищ не имел в виду ничего плохого – у него просто такая манера разговаривать.
– А ты не разговаривай, – злорадно посоветовал мужчина. – Купил, что надо, и вали!
– Ну, это совсем не продуктивный подход! – огорченно заметил Крячко. – С таким подходом можно всю клиентуру растерять. Купил, и вали! Это просто социалистическая торговля какая-то! Тут, Борис, ты не прав!
– Какой я тебе Борис? – возмутился мужчина.
– Да это так говорится, – невозмутимо ответил Крячко. – Крылатые слова. Неужели не помните?
– Ты нарываешься, что ли? – тихо спросил человек в фартуке, терпение которого уже истощилось.
Женщина обеспокоенно взяла его за рукав и тихо, но негодующе сказала:
– Ну что ты, Ваня, в самом деле? Перестань! Неудобно!..
Ваня резко вырвал свою руку.
– А ты вообще помалкивай! – огрызнулся он. – Будто я не вижу, что ты всем подряд глазки строишь! Ох, доведешь ты меня! – Он налег грудью на прилавок и чуть ли не вплотную приблизил свое лицо к лицу Крячко. – А тебя, дорогой, по-хорошему прошу – забирай свою булку и уходи от греха подальше, не испытывай меня. Я только с виду такой добрый, но когда меня заводят…
– Никто вас не заводит, Тягунов! – уже совсем другим, суровым и требовательным, тоном оборвал его Гуров. – Вы сами себя заводите. Не умеете держать себя в руках – займитесь каким-нибудь другим делом, где не нужно общаться с людьми. Я вам честно скажу – будь моя воля, я таким, как вы, категорически запретил бы заниматься торговлей. Не ваше это занятие.
– Ни хрена себе! – почти весело проговорил Тягунов. – Он меня еще и учить жить будет! Вы вообще что за птицы?
– Вот что мы за птицы, – сказал Гуров, вынимая из кармана удостоверение. – Теперь довольны? Похоже, к вам без красных корочек в магазин и заходить не стоит?
