— А может, он отверженный?
— К-кто? — спросил, заикаясь, Майна, обиженный насмешливым тоном Бритвы.
Бритва засмеялся и нетерпеливо спросил:
— Так где же твой приятель? Чего ты ищешь в этих мусорных баках? Уж не живет ли он в одном из них?
Майна сдержал раздражение и с тревогой сказал:
— Ладно, пошли. Поищу его после.
Бритва с готовностью кивнул головой, и они отправились в путь. Как объяснить самоуверенному Бритве, что Майна искал в мусорном баке не подметальщика и не отверженного, а преданного друга, которому мусорный бак служит домом? Он не понимал, почему Меджа до сих пор не вернулся.
Они миновали центральную часть города и направились на окраину. Шли долго, но Майна, несмотря на усталость, не задавал никаких вопросов. Бритва, видимо, очень хорошо ориентировался в этой части города. Он не сказал, куда они идут и где обитают его «ребята».
Бедняцкий поселок вырос перед ними так неожиданно, что Майна остолбенел. Только что они шли городом, среди высоких домов, и вдруг — жалкие лачуги из картона, жести, глины и еще бог знает из какого материала, лишь бы он спасал от дождя. Лачуги эти сгрудились в кучу, и с возвышения, на котором Майна и Бритва остановились на минутку, казались свалкой, полной обрывков бумаги и кусков блестящей жести. Единственным признаком жизни в этих лачугах был доносившийся снизу гул голосов. У Майны перехватило дыхание: о таких поселках он читал в школьных хрестоматиях, но никогда не думал, что увидит их собственными глазами.
— Добро пожаловать в Шенти-ленд — страну лачуг, — сказал Бритва. Голос его звучал уверенно, по-хозяйски.
Майна рассеянно кивнул головой.
— Здесь Бритву знают все. И примут любого его однокашника.
Майна снова кивнул.
Они спустились с косогора и подошли к лачугам вплотную. В воздухе густо запахло дымом и зловонными испарениями. Среди всех запахов был один, который казался Майне роднее всего: запах человеческого жилья. Теплый, успокаивающий. Такой же запах Майна вдыхал, когда жил в рабочем поселке при ферме.
Пробираясь вслед за своим спутником по узеньким улочкам, Майна почувствовал, как внутренняя напряженность у него спадает, уступая место любопытству. Время от времени Бритва окликал кого-нибудь из обитателей этих домиков-курятников, и то отвечали ему сквозь завесу из бумаги и дыма. Те немногие, кто высовывался наружу, глазели на Майну как на редкое, неведомое им животное, отводя взор лишь после того, как Бритва устремлял на них выразительные взгляды.
