— Чего тебе? — спросил он наконец.
— Работы, — робко ответил Меджа.
Управляющий снова осмотрел его с ног до головы.
— А что ты умеешь делать?
— Все что угодно, — быстро ответил Меджа.
— Специальность?
Меджа сделал глубокий вдох. Он решил произвести на управляющего благоприятное впечатление. На этот раз он уж не ударит лицом в грязь.
— Средняя школа, аттестат зрелости, отличные оценки по…
— Это не специальность, — оборвал его управляющий. — Экзамены все сдавали. Я спрашиваю, какой у тебя практический опыт?
У Меджи вытянулось лицо, он снова почувствовал слабость в ногах. Сильно заныло в желудке, язык точно прилип к гортани.
— О-опыт?
— Да, опыт, — повторил управляющий, глядя на несчастного парня. — В поварском деле школьные знания — плохие помощники. Ну, так как же? Пищу готовить умеешь?
— Могу похлебку… и кашу.
— Вот так блюда, — ухмыльнулся управляющий.
Меджа смущенно переминался. Чувство страха одолевало его все больше и больше.
— Могу также подметать пол, мыть посуду и… рубить дрова, — уныло добавил он.
— Мы дровами не топим.
Меджа хотел еще что-то сказать, но не нашелся и так стоял, сгорбившись, вперив взгляд в чистый пол конторы. Управляющий начал сердиться.
— Нет у меня вакансий.
— Прошу вас… пожалуйста.
— Ахмед! — громко позвал управляющий.
Меджа понимал, что упорствует во вред самому себе, но не уходил. Он был убежден, что не может больше жить там, где живут бродячие собаки. Его место здесь, в ресторане, и нигде больше. Он решил бороться. Но борьба оказалась неравной. И недолгой. Он еще бормотал что-то о своих отметках по математике, физике и химии, а уже оказался у выхода, весь в синяках и без пуговиц. Двое верзил вместе с управляющим вытолкали его на улицу.
В тот вечер он чувствовал себя настолько подавленным, что готов был хоть в петлю лезть, лишь бы положить конец страданиям. Ему было противно возвращаться на ту улочку, где его ждал Майна, однако, послонявшись без цели по городу, он понял, что больше ему идти некуда. Так и вернулся к товарищу, злой на всех, в том числе на Майну. Но постылей всего был ему жестокий мир, в котором не нашлось места для таких, как он, несмотря на его знание математики, физики и химии.
Меджа не притронулся к пирогу, предложенному Майной, хотя и нехорошо было пренебрегать вниманием товарища.
— Это у тебя пройдет, — сочувственно сказал Майна. — Забудь-ка ты о своих школьных успехах и поучись жить на свете. На себя надо надеяться, а не на аттестат зрелости, черт бы его побрал. Знаешь, Меджа? Теперь я не пошел бы в школу, даже если бы мне за это платили. Почему? Я прожил здесь год и понял: проку от учения — никакого. Мне, по крайней мере, оно ничего не дало.
