Он звонил мне каждый день и называл принцессой, я таяла от счастья. Мама и бабушка ревновали, делились со мной каждая своими воспоминаниями о том времени, очерняя его изо всех сил, но я не желала ничего слушать – весь этот бред больше меня не трогал и в моем сердце оказалось слишком много нерастраченного чувства любви, которое я хотела дарить. Я обрела новую семью, где мне были рады, где все двоюродные, троюродные родственники собирались друг у друга на дни рождения и Новый год, шумно, весело и искренне отмечая праздники вместе. Именно это всегда и было моим идеалом настоящей семьи.
Мама и бабушка стали общаться со мной суше и холодней, выкапывая из глубин подсознания забытую, казалось бы, давно похороненную там жгучую ненависть. Но бабушка всегда видела только то, что хотела видеть, ей было проще винить моего отца, чем признать, что и ее дочь по молодости могла совершать ошибки, а мама уже не могла переиначить историю, рассказанную мне когда-то, ведь это означало бы, что она врала мне всю жизнь. Я тщетно пыталась донести до них, что все люди несовершенны и не стоит через столько лет всколыхивать обиды и сводить счеты. Когда я обнимала отца, то понимала, что значат слова «плоть от плоти»: роднее и ближе мне только мой сын.
Когда я позвонил ей, чтобы назначить встречу на завтра и услышал бешеную сексуальность в голосе, то мгновенно все переиграл, даже не успев подумать. Пришлось импровизировать по ходу. Со мной и впрямь творится что-то несуразное, неподвластное моей воле. Я сам придумал этот спектакль и сам взревновал, увидев, как она изгибается от страсти с моей сабой. Дурак! У меня в руке дрожал флогер, когда я хлестал ее, по-моему, это заметила даже Жози, хоть и не подала виду. Похоже, мне самому не мешает покопаться в текущих доминантах и расставить их на подходящие полки. Так мне скоро придется идти на прием к коллеге-психотерапевту, возможно, это и стоит сделать. Но я схожу по ней с ума. И я хочу, чтобы она была моей все двадцать четыре часа в сутки, каждый день. Я говорю себе, что у нее есть ребенок, но хочу увезти ее и присвоить себе полностью. Она должна быть только моей. Полное бесконечное обладание и подчинение моей воле – вот что меня устроит! Только так! Хорошо, что она рассталась с мужем, так будет гораздо меньше проблем. Ребенок тоже помеха в некотором роде, но я подумаю об этом потом, возможно, не составит труда оставить его с отцом, чтобы не путался под ногами. Чужой щенок мне даром не сдался! Главное, что Кате нужно, чтобы ее разговорили, дали понять, что она нужна и важна, изучили ее тело и душу, приласкали, погладили по голове, а потом истязали ее плоть, доводя до крайних границ наслаждения и боли. Она так долго была в вакууме, что теперь с радостью из него выйдет. И будет изучать мир и все, что он может дать. А мне есть что предложить. Я сходил с ума, хотел облизывать ее покрасневшую от ударов кожу с каплями крови, бесцеремонно высасывать ее, наслаждаясь вкусом и урчать от удовольствия. Жаркая, терпкая, мироточащая влагой, возбуждающая до невозможности, ее хочется разрывать, обладать снова и снова, бесконечно, разнообразя всевозможные пытки. Воск, иглы, кандалы, подвешивание, скальпель… О, сколько всего ее ожидает! Я не ограничусь чем-то одним, я буду использовать все существующие в мире девайсы, рано или поздно, обещаю.
