Дверь открылась, и молодой человек, лощеный и прилизанный — в том, что касалось одежды, волос и выражения лица, — вошел в кабинет.
— Утренние газеты, сэр. Я отметил одну-две заметки, на которые вам стоит взглянуть.
— Спасибо, Чарлз, — ответил Сол, не отрывая взгляда от окна.
Чарлз кашлянул. Сол повернул к нему голову.
— В чем дело?
— Озера замерзают, так пишут в «Таймс».
— Озера? Какие озера? О чем вы? О Канаде? О Соединенных Штатах?
— Ваше озеро, сэр. Я полагал, вам будет интересно.
— Мое озеро?
— В Уэстморленде.
— Я просмотрю газеты через минуту.
— Вот эти письма также требуют вашего внимания.
— Оставьте их на столе.
— Будут еще какие-нибудь распоряжения?
— Нет-нет… А что?
— Если я не понадоблюсь вам некоторое время, то схожу на Даунинг-стрит[9] и заберу письма из секретариата кабинета министров.
— Разве они не могут послать курьера?.. О… хорошо, отлично.
Сол подождал, пока дверь за секретарем закрылась, и ринулся к своему столу, схватив газету. Проигнорировав беспорядки в Турции (проклятие, в этой Турции всегда беспорядки!), тревожные новости с Дальнего Востока и напряженную обстановку в Испании, Чарлз, этот наглый молодой осел, отогнул газету на той странице, где была помещена сделанная с воздуха фотография заснеженных гор, возвышающихся над — о, такой знакомой! — гладью воды, сверкающей в ледяном великолепии.
Сол прочитал заголовок и текст, сопровождающий фото. Потом швырнул газету на стол и, скрестив на груди руки, вернулся к окну. У него возникло странное чувство, что в нем сосуществуют два человека. Один — в официальном черном пиджаке и серых полосатых брюках, с бледным лицом и аккуратно приглаженными волосами государственного мужа. Другой пребывал за три сотни миль отсюда — этот был в твидовом костюме[10], коричневых ботинках и на коньках, волосы растрепаны ветром, щеки горят на холоде.
Он протянул руку к телефону и снял трубку:
— Будьте добры, соедините меня с миссис Ричардсон.
Через минуту телефон пронзительно зазвонил.
— Джейн? Я отменяю рождественскую поездку в избирательный округ. Мы отправляемся на север. Позвони маме и скажи, что мы приезжаем. После выходных, я полагаю. На машине. Поручаю все приготовления тебе.
Сол положил трубку на рычаг, пересек комнату, снял с вешалки пальто, надел, обмотал вокруг шеи мрачный темный шарф и со шляпой-котелком в руке вышел из комнаты.
— Я вернусь… о… примерно к четырем, — произнес он, минуя женщину с похожим на каравай лицом, заседающую за огромных размеров пишущей машинкой. — Велите Чарлзу заняться теми бумагами. Нет, со мной нельзя будет связаться.
