— Что вам еще известно? — спросил Ланер.
— В письме, — начала Сальман, — которое было адресовано мне, он пишет о своих преступлениях, и о том, что его толкнуло на это. Он рассказывает и обвиняет этих погибших миллионеров в уничтожении природы и многих миллионов живых существ. В глазах правосудия — он преступник, но для миллионов простых людей, любящих этот мир — он борец за справедливость и настоящий защитник природы.
— Но, ведь он же убивал людей, — сказал Бокар.
— Может они заслужили этого, — пыталась оправдать Сальман.
— И вы об этом написали в газете? — спросил Ланер.
— Естественно. Пусть люди знают о преступлениях против природы, ведь она не может о себе говорить, о своих проблемах. В конечном счете — ее проблемы станут и нашими. Погубив природу, все человечество окажется на грани вымирания…
— Вы явно прославитесь, — сказал Ланер. — Люди, о которых вы написали, сильные мира сего. Это мультимиллиардеры, им подчиняются даже правительства, не то, что законы.
— Но природа им неподвластна, — с гордостью парировала Сальман.
На следующий день они втроем вернулись в Марсель. Вечером после отчёта у комиссара, Ланер зашел в свой кабинет, где находился Бокар сидя за ноутбуком. Свет не горел, а мягкий голубой свет экрана отбрасывал лёгкий голубоватый оттенок на лицо Бокара.
— Запутанное дело, — произнес Ланер со вздохом. — Эта журналистка Сальман действительно сделала репортаж и дала несколько статей в крупные издательства журналов. Она выложила на страницах модных газет и журналов все о преступлениях, мотив и подробности. Комиссар в бешенстве, я только что от него.
— Да, я уже прочел её статьи в Интернете, — сказал Бокар, не отрываясь от экрана. — Но многое ей остаётся и неизвестно, во всяком случае, пока. Профессор Харари дал ей лишь те сведения, которые он посчитал нужным выставить на общее обозрение, придать огласке, утаив главное. А вот зачем он предал их огласке? Этот вопрос пока остается открыт. Его судьба, как и он сам, весьма загадочна и покрыта многими тайнами, уходящими в прошлое. Разгадав их, мы сможем найти и его.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Ланер.
— Ну, во-первых, вспомним о копии картины. Судя по тому, что нам сказали в биогороде, то профессору около 160 лет, а выглядит он на лет сорок.
— Ты что, веришь в эту чушь?! — повысив голос, сказал Ланер.
— Приходится, суди сам. Если этот портрет писал сам Ван Гог, глядя на профессора, когда ему было лет сорок, судя по изображению. А портрет этот Ван Гог написал в 1890 году. Я прочел об этой работе на сайте художественной галереи. То сейчас профессору должно быть около 160 лет, а выглядит он, если верить мэру городка, на лет сорок или сорок пять. Он почти не изменился за последний век.
