Сыщики попросили отвести их к этому домику. Через полчаса ходьбы они стояли возле старого, но всё ещё крепенького домика. Лесничий постучал в дверь, но никто не ответил. Тогда он вошел первым.
— Двери я не запираю, видите, здесь даже замка нет. Но постучать надо, — сказал лесничий.
Сыщики проследовали за ним внутрь дома. Здесь постояльца не было. Ланер обнаружил в ящике стола один лист исписанной бумаги. На нем было написано на латыни несколько строк. Еще один, почти догоревший лист бумаги, он обнаружил в камине. На нем еле виднелись несколько непонятных иероглифов. Лесничий вышел во двор, что бы проверить все ли на месте, а сыщики продолжали вести осмотр дома.
— Похоже на какой-то азиатский язык, — произнес Бокар, рассматривая в руках этот обгоревший листок.
— А вот второй лист уцелел, — сказал Ланер, разглядывая второй лист, найденный в столе.
— Это латынь, — сказал Бокар. Он достал из кармана небольшой листок и сверил почерк. — Одной рукой написано. Да, в самом деле, это видно и без специальной экспертизы. Человек, написавший записку, которую мы нашли в доме Реми Роблина, и эти слова, написал один и тот же. Кроме того, на сгоревшем листе бумаги имеются иероглифы идентичные тем, что тебе дал старый полицейский.
— Так, — восторженно сказал Ланер. — Пока нам везет.
Кроме этих двух листов они ничего более не обнаружили. По словам лесничего, его клиент больше не появлялся, так как срок его аренды прошел. По дороге обратно в Марсель, Бокар переводил слова, написанные на латыни.
— Странно, что этот лесничий, — сказал Ланер, управляя машиной. — Не может вспомнить, как выглядит его клиент. Он запомнил лишь его возраст и то, что он мужского пола. Словно у него память кто-то стер. Перед тем, как уехать, Ланер около часа пытался расспросить лесничего о том, как выглядит его постоялец, но лесничий, как ни пытался, так и не смог что-либо вспомнить. Бокар предложил Ланеру заняться этим в другой раз.
— Да, это удивительно, — сказал Бокар, записав что-то в своем блокноте.
— Может быть, он чего-то не договаривает, скрывает? — сказал Ланер.
— Скорей всего у него потеря памяти, он ведь стар.
— Что-то здесь не так, — сказал Ланер.
— Готово, — произнес, улыбаясь Бокар. — Это стихи. Я их перевел с латыни. Слушай, всего несколько строк:
«Земля и солнце, воздух и вода
И все живое братство,
Украсит и продлит жизнь без вреда,
Создав живому чудесный город детства,
Что с биосферою един,
В котором человек, увы, один,
