Вот какие выводы может выставить защита, и молодой Джолион вздохнул.
«Все упирается в собственничество, — думал он, — но такая постановка вопроса мало кого обрадует. У них это называется „святостью брачных уз“, но святость брачных уз покоится на святости семьи, а святость семьи — на святости собственности. И вместе с тем, наверное, все эти люди считают себя последователями того, кто никогда и ничем не владел. Как странно!»
И молодой Джолион снова вздохнул.[33]
— Интересно, — сказала Бандра, когда Мэри остановилась.
Мэри рассмеялась.
— Уверена, что вы так говорите из вежливости. Должно быть, для вас это полнейшая тарабарщина.
— Нет, — возразила Бандра. — Нет, я поняла. Этот мужчина — Сомс, да? — живёт с этой женщиной, этой…
— Ирэн, — подсказала Мэри.
— Да. Но в их отношениях нет теплоты. Она хочет гораздо бо́льшей близости, чем хочется ему.
Мэри, впечатлённая, кивнула.
— Именно так.
— Подозреваю, что такие проблемы бывают у всех.
— Думаю, да, — сказала Мэри. — Я лично отождествляю себя с Ирэн. Она вышла замуж за Сомса не зная, чего на самом деле хочет. Как я за Кольма.
— Но теперь вы знаете, чего хотите?
— Я знаю, что хочу Понтера.
— Но он не сам по себе, — сказала Бандра. — У него Адекор и дочери.
Мэри загнула страницу и закрыла книгу.
— Я знаю, — тихо сказала она.
Бандра, должно быть, почувствовала, что огорчила Мэри.
— Простите, — сказала она. — Я бы чего-нибудь выпила. Поддержите?
Мэри была готова убить за стакан вина, но неандертальцы его не делали. Впрочем, она привезла с собой с той стороны килограммовую пачку кофе. Обычно она не пила кофе по вечерам, но комнатной температурой у неандертальцев считается шестнадцать градусов: они пользовались той же самой шкалой — промежуток между точками замерзания и кипения воды, разделённый на сто частей. Мэри предпочитала двадцать или двадцать один градус, и большая кружка кофе могла помочь ей согреться.
— Давайте я вам помогу, — сказала Мэри, и они вдвоём отправились в кухонную зону.
У себя дома на той Земле Мэри всегда держала в холодильнике литровую упаковку шоколадного молока, чтобы добавлять его в кофе. Здесь его тоже было не достать, но она взяла с собой банку сухого молока и растворимого порошкового какао; добавив в кружку Maxwell House разумное количество того и другого она получила приемлемую аппроксимацию своего любимого напитка.
По устланному мхом полу они вернулись в гостиную. Бандра уселась на один из своих плавно изогнутых диванов, встроенных в одну из стен; Мэри вернулась на своё кресло, но тут осознала, что ей некуда поставить кружку. Она подхватила свою книжку — Кольм всегда терпеть не мог того, как она перегибает корешок и загибает страницы — и присела на другом краю дивана, поставив кружку на сосновый столик перед ним.
