— Геноцид, — повторила Бандра без своего всегдашнего восхищения людскими терминами. Не было нужды напоминать, что её вид, Homo neanderthalensis, стал первой жертвой учинённого Homo sapiens геноцида.
— Так вот, — сказала Мэри, — я хотела узнать, как вы решаете, какие именно особенности вы хотите искоренить?
— Это не очевидно? Чрезмерная агрессивность. Чрезмерный эгоизм. Жестокость по отношению к детям. Умственная отсталость. Предрасположенность к генетическим заболеваниям.
Мэри покачала головой; неудачный разговор с Понтером на эту тему всё ещё её беспокоил.
— Мы считаем, что каждый имеет право продолжить род.
— Почему? — спросила Бандра.
Мэри задумалась.
— Это… это право каждого человека.
— Это желание каждого человека, — сказала Бандра. — Но право? Эволюция происходит благодаря тому, что не каждый член популяции продолжает свой род.
— Я думаю, что преодоление жестокости естественного отбора — определяющий признак цивилизации.
— Однако согласитесь, — сказала Бандра, — что общество в целом гораздо важнее отдельного человека.
— По сути, мой народ этого мнения не разделяет. Мы считаем, что права и свободы отдельной личности имеют огромную ценность.
— Огромную ценность? Или огромную цену? — Бандра покачала головой. — Я слышала о мерах безопасности, которые необходимы вам, о множестве принудителей, без которых невозможна жизнь в ваших городах. Вы утверждаете, что не хотите войны, но направляете немалую часть своих ресурсов на подготовку к войнам и их ведение. У вас есть террористы, и те, кто зарабатывает вызыванием у других привыкания к аддиктивным веществам, и совратители малолетних, и — простите мне это замечание — средний интеллект у вас гораздо ниже, чем можно ожидать.
— Мы так и не сумели разработать метод оценки интеллекта, который не страдал бы культурным перекосом.
Бандра моргнула.
— Какое отношение культура имеет к оценке интеллекта?
— Ну-у, — сказала Мэри, — если вы спросите ребёнка из богатой семьи с нормальным интеллектом, какое слово подходит к «чашке», он ответит «блюдце»; блюдце — это такая маленькая тарелочка, которую мы подставляем под чашку, из которой пьём кофе… горячие напитки. Но если вы спросите об этом ребёнка с нормальным интеллектом, но из бедной семьи, то он, возможно, не ответит, потому что его семья не может позволить себе блюдец.
— Интеллект — это не какая-нибудь викторина, — сказала Бандра. — Чтобы его оценивать, есть способы получше. Мы ориентируемся на количество образовавшихся в мозгу нейронных связей; это хороший объективный индикатор.
