– Нн-муу… н-муу…
Лоуренс только слышал об этом ястве, сам его никогда не готовил, но описания хватило, чтобы разогреть воображение Хоро. Мудрая волчица, позабыв про гордость, уставилась в пространство. Лоуренс был с ней уже достаточно долго, чтобы привыкнуть к такому. И ее постоянного нудения он тоже уже не боялся. Того, что не продавалось, он никак не мог купить, а значит, у него было преимущество. Откашлявшись, он продолжил:
– Но знаешь – самые вкусные куры – те, с которыми по-особому обращались.
– По-особому?
Хоро уставилась на него своими янтарными с красноватым отливом глазами. Непохоже, что она притворялась; при виде этих глаз Лоуренсу всегда хотелось ее баловать.
– Куры, которые ни самцы, ни самки.
– Хмм?
Хоть возраст Мудрой волчицы и исчислялся веками, она, похоже, никогда о таком не слышала. Но вместо того, чтобы взволноваться, она возбужденно потребовала продолжить.
– Ну?
Не ожидая такого, Лоуренс прокашлялся и пояснил:
– Те, которых еще цыплятами оскопили.
– Но… почему…
– Они растут еще более мягкими и сочными, чем обычные куры. Они не такие сильные, их жизненная сила не уходит в яйца… что?
– Хмм…
Она нарочито опустила глаза и ухмыльнулась, обнажив клыки.
– Да, это звучит вкусно.
В своем истинном обличье она была колоссальна. Достаточно колоссальна, чтобы проглотить Лоуренса целиком. Поэтому ее шутки касательно его самых важных мужских органов заставляли Лоуренса чувствовать себя особенно уязвимым. Он громко прокашлялся и хлопнул поводьями. Хоро рассмеялась, но не стала продолжать атаку. Она смеялась и виляла хвостом.
– Не тревожься, я знаю, ты способный самец, когда это необходимо.
Хоро вновь показала клыки, усмехаясь. Будучи мужчиной, Лоуренс мог лишь улыбнуться в ответ; он знал, что танцует под ее дудку, но поделать с этим ничего не мог.
– Но…
– Ай!
Хоро схватила его за ухо, заставив невольно натянуть поводья; это стоило ему протестующего ржания лошади.
– Ты недостоин зваться мужчиной, если так смело преувеличиваешь, потому что считаешь, что так я не буду тебе докучать.
Она прочла мысли Лоуренса. Выпустив наконец его ухо, она недовольно уперла руку в бедро.
– Пфф! Поэтому я и буду тебя дразнить. В таких красках описываешь вкусную еду, когда мы едим что-то подозрительное… этак я просто исчезну!
Строго говоря, ели они одно и то же, и последняя фраза Хоро была, пожалуй, изрядным преувеличением.
– Послушай, это, конечно, не пир, но хлеб, который мы едим, не ржаной, а из пшеницы с овсом. Вино приятное и с хорошим послевкусием. Кроме того, у нас есть сыр, сушеная говядина, фрукты, изюм… В прошлом я при себе имел только лишь лук да чеснок, так что с моей точки зрения это просто роскошь!
