Акса коснулась ее плеча.
— Постарайся успокоиться. — Она распустила волосы Фамари и начала причесывать их, проводя гребешком до самых их кончиков. — Думай о приятном, дорогая.
Фамарь чувствовала себя животным, которого отец готовит к продаже. Ах, разве не так? Гнев и отчаяние наполнили ее сердце. Почему жизнь так жестока и несправедлива к ней?
— Петра, принеси благовония и натри ее кожу. Она не должна пахнуть, как рабыня, работающая в поле.
— Лучше, если бы она пахла козами или овцами, — сказала Акса. — Еврею бы это понравилось.
Девушки засмеялись, несмотря на окрик матери: «От твоей болтовни никому не станет легче, Акса. А теперь все замолчите».
Фамарь ухватилась за материну юбку.
— Пожалуйста, матушка. Не могла бы ты замолвить за меня перед отцом слово? Этот юноша… злой! — Девушка не смогла остановить выступившие на глазах слезы. — Пожалуйста, я не хочу замуж за Ира.
Губы матери дрогнули, но она не утратила решимости. Она с трудом оторвала руки Фамари от своей юбки и крепко сжала их.
— Ты знаешь, что я не могу изменить намерений твоего отца, Фамарь. Ничего хорошего не выйдет из того, что я выскажусь против этого брака, я только навлеку позор на всех нас. Иуда уже здесь.
Фамарь зашлась в судорожном рыдании. Страх сковал ее тело.
Мать сжала ее подбородок и заставила поднять голову.
— Я тебя готовила к этому дню. Если ты не выйдешь замуж за Ира, ты будешь совершенно бесполезна для нас. Пойми, ради чего это делается — ради благополучия отцовского дома. Ты построишь мост между Зимраном и Иудой. Мы будем жить в мире.
— Матушка, нас больше, чем их!
— Это неважно. Ты уже не ребенок, Фамарь. У тебя уже достаточно мужества.
— Больше, чем у отца?
Глаза матери потемнели от гнева. Она резко оттолкнула Фамарь.
— Ты сделаешь так, как тебе говорят, или поплатишься за свое непослушание!
Потерпев поражение, Фамарь замолчала. Все, что она сделала, — это позволила унизить себя. Ей захотелось закричать на своих сестер, чтобы прекратить их болтовню. Как могут они радоваться ее несчастью? Что из того, что Ир красив? Разве они не слышали о его жестокости? Разве они не знают, как он высокомерен? Ир, говорят, приносил беду всюду, где появлялся.
— Больше краски для век, Акса. Так она будет выглядеть старше.
Фамарь не могла успокоить бешеное биение сердца. Ладони стали влажными. Если события разворачиваются так, как и рассчитывал ее отец, то ее будущее определится сегодня.
«Все это ради блага отцовского дома, — сказала себе Фамарь, — ради его блага». Ей сдавило грудь, слезы подступили к горлу.
