В салоне Dior’a отказались объяснить, из чего сделана маска для жирной кожи. «Тайна рецептуры», — сказала расфуфыренная продавщица. Но ведь я могу не переносить какого-нибудь компонента. Выбросить двести злотых на аллергию? Я всегда внимательно читаю состав — хорошо училась по химии. Без труда понимаю: глицерин, сода, кислоты, пропилен… Хуже всего разные NK-5, К-8… Псевдонимы агентов красоты? Названия таинственного оружия, побеждающего старость?
* * *
Легко им шутить. У них никогда не было месячных. Они не корчились в муках, не теряли сознания от боли. Они посмеиваются, сочиняя рекламу прокладок. Пришпиливают к доске объявлений дурацкие тексты типа: «В них жопа не промокнет, все намертво засохнет».
Когда я начинала здесь работать, они мне нравились. По сравнению с режиссером они — хлыщи. (Не хочу писать его фамилии, это известный человек.) Он открыл во мне поэтический талант. Любит слушать мои рассказы: «У тебя такие оригинальные сравнения. Ты должна развиваться, поступить в институт».
Он многое пережил, многое испытал. В этом мире ему тридцать два года. В своем, в том, где он в действительности живет — в мире искусства, — намного больше. Он видит все иначе, интереснее. Например, эта история с Элей. Я была в панике. Он же восхитился Элиным воображением. Он сидел у меня, когда Эля позвонила (муж Эли работает у него в рекламе осветителем). Ее хотели забрать в больницу. Дородовой психоз.
— Знаешь, почему я не прошла пренатальное обследование? — рыдала она. — Это мне не нужно, не нужно!
— Элюня, успокойся. У меня твой кузен. Хочешь, мы приедем?
— Я перестала мазаться кремом от растяжек, — плакала Эля. — Он протер мне кожу, я видела на животе зеленые глаза. Цвет глаз важнее, чем то, какого оно пола.
Меня мучит совесть: не из-за моих ли шуток у Эли едет крыша. Жалко ее. Она всегда была впечатлительной. Скоро родит и выздоровеет. Она говорила, что, когда я прихожу, становится так же весело, как раньше, когда мы ходили в школу, а ребенок вертится и брыкается от радости.
* * *
Все на взводе и ссорятся. Шефиня вызывает директоров по очереди в кабинет и пугает сроками. От нервотрепки она похудела больше, чем после фитнеса в Калифорнии. Вернулась она такой же толстой. Поясок, вместо того чтобы подчеркивать талию, впивался, как преграда, мешая бюсту перелиться в складки живота.
Долго я тут не проработаю. У меня отличная квалификация. Знакомая освобождает место в моем любимом журнале. Она поступила в школу стюардесс и порекомендовала меня. Зарплата ненамного больше, но без дерготни и претензий. Я была у нее в редакции — уже в лифте пахнет духами. Сотрудникам дают на пробу косметику, а стилистки советуют, во что одеться. Единственный минус: работая там, я не смогу представить свой дневник на конкурс. Первая премия — неделя в Париже, покупки, парикмахер — все бесплатно. А может, я снимусь в фильме?
