Костя поднялся, не зная, уходить ему или оставаться.
Но Ася сказала: «Посиди». Когда дверь за журналистами закрылась, она неожиданно попросила купить ей мармеладу.
— С тех пор, как заболела, первый раз сладкого захотела.
Костя был польщен: небось этих пижонов не попросила, а с ним, как с другом. Терзаясь собственной недогадливостью — мог бы и сам сообразить — помчался в магазин. Купил коробку яблочного мармелада. Продавщица предложила коробку ассорти. Он подсчитал: до получки два дня, на обед придется стрелять. Черт с ним! На ходу глянул на часы, до ужина осталось сорок пять минут. Хоть бы никого больше черт не принес, хоть бы немножко побыть с ней наедине.
Но черт принес какую-то немолодую тощую женщину с рыбьим профилем. Она сидела у Асиной кровати и скрипучим голосом что-то говорила.
Мельком глянув на нее, Костя перевел взгляд на Асю: что-то за эти четверть часа, пока он отсутствовал, случилось с ней. Глаза тоскливые. На щеках два ярких пятна.
— Это моя землячка, Манефа Галактионовна, — сказала Ася, — вместе лежали в больнице, в одной палате. Приехала сюда отдыхать.
— А-а-а, — протянул Костя и подумал: «Когда дьявол унесет эту Манефу!»
Манефа манерно кивнула.
— Я не знаю, удобно ли говорить при молодом человеке… — сказала Манефа.
— Удобно.
Манефа своим скрипучим голосом (бывают же такие отвратительные голоса) заговорила:
— Так вот: моя задушевная приятельница работает костюмершей в театре.
«Ну, положим, — мысленно отметил Костя, — задушевной приятельницы у тебя нет, для этого нужно иметь одну деталь — душу».
— Вы уже это говорили, — сказала Ася.
— Да, да. Это у меня явно склеротические явления: расстройство функциональной нервной деятельности. Так эта приятельница говорит, что вся общественность буквально возмущена. Нет слов. Мне все известно из первоисточников…
— Я прошу вас… Я не хочу на эту тему, — сказала Ася.
— Я понимаю вас, — скрипела Манефа.
Костя взглянул на Асю. Прижав руки к груди, Ася смотрела на Манефу отчаянными глазами.
— Слушайте, вы, — Костя поднялся и, глядя с ненавистью на рыбий профиль, тихо и раздельно сказал: — А ну, мотайте отсюда к чертовой матери!
— Что?! — Манефа вскочила. — Ася Владимировна, оградите меня от этого хулигана!
— Уходите, — тихо проговорила Ася.
— А-а-а, я теперь понимаю, почему вас бросил муж… — выкрикнула истерично Манефа.
Костя взял ее за плечо и повел к двери.
— Если бы вы были мужчиной, я набил бы вам… физиономию, — сказал он, выставляя ее из палаты. Закрыв за ней дверь и повернув ключ, он подошел к Асе.
