Учился Митя очень неровно. Станут ему выговаривать, он молчит, словно это его не касается, или, что еще хуже, — смотрит в глаза учителю и улыбается. Многих эта улыбка выводила из равновесия; они утверждали, что Костылеву доставляет удовольствие изводить их. Сначала я этому не верила, пока случайно не услышала, как Митя сказал своему товарищу: «Ну и орала на меня сегодня истеричка (это ребята так прозвали преподавательницу истории), чуть не лопнула. Завел ее, как надо, — с пол-оборота». Я еще тогда подумала: «И откуда у мальчишки столько злобы к учительнице?»
Как-то у дверей учительской я встретила мать Костылева. Я знала, что ее вызвали из-за Митиной драки. Он побил Боброва, тихого мальчугана. Знаете, из категории пай-мальчиков. Ребята выстроились около учительской, и вслед Митиной матери я услышала следующие реплики: «А Костылик не виноват», «Бобер сам заедался», «Ему и не так надо было всыпать». Вот тогда-то я и подумала: «Костылева ребята любят, раз заступаются. Он никогда не бывает один, всегда вокруг него ребята крутятся. Стало быть, есть в нем что-то хорошее!» Подумала я, понимаете, только подумала! Но я не пошла к классному руководителю, не сказала о том, что услышала. Я свернула с Митиной дорожки так же, как в тот раз, когда услышала, что он с пол-оборота заводит «истеричку». А почему? Да потому, что он не из моего класса! Ох, уж это мне деление на «своих» и «чужих».
Да, но я отвлеклась. Слушайте дальше. Мать Костылева работала парторгом на ткацкой фабрике. Ах, если бы вы видели ее лицо! Очень милое, даже красивое, но на нем неизменное выражение тревоги, и я бы даже сказала — страха. Да, да, именно со страхом эта усталая женщина ждала: вот сейчас ей будут выговаривать, какой у нее плохой, ленивый, злой и своевольный сын. И все потому, что она, мать, мало уделяет ему внимания.
И непременно кто-нибудь присовокупит — вы партийный работник, воспитываете людей, а своего сына не умеете воспитывать.
И наши преподаватели действительно все это выговаривали Костылевой. Классный руководитель, я не буду ее называть, это не имеет значения, сказала, обращаясь к преподавательнице физики: «Наталья Ивановна, а ваши претензии?». И вот Наталья Ивановна своим грубоватым голосом сердито проговорила:
— Почему претензии? Костылев любознательный парнишка. У него живой ум. Он мой лаборант, моя правая рука, ни один опыт без его помощи не обходится. Ему просто некогда баловаться. А потом, если ребята у меня на уроке балуются, я считаю — сама виновата — плохо подготовила урок.
