и целый грузовик оборудования. Даже мне уже стало казаться, что я, пожалуй,
немного перегнул палку.
И все-таки шоу получилось великолепное.
Теперь я уже, можно сказать, наполовину пенсионер. Я могу это себе позволить, ибо я — один из двух уцелевших членов нашей группы и получаю вполне приличный, стабильный, хотя и небольшой доход, а когда мне становится скучно, я играю на рояле в фетишистском баре под названием «Красная комната». Сам я, правда, в их развлечениях не участвую и резину не надеваю — слишком уж в ней потно, хотя, конечно, резина — отличный изоляционный материал, этого вы отрицать не станете.
Вы теперь, наверное, уже догадались, что я — существо ночное. Дневной свет, пожалуй, несколько затмевает мой блеск, и потом, только на фоне ночного неба настоящий огонь, в том числе и пожар, способен показать себя во всей красе. Итак, я провожу вечер в «Красной комнате», играя на рояле и глазея на девочек, а потом отправляюсь в деловую часть города, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Но не туда, где так любит бывать мой брат, — вот почему я был несколько удивлен, когда в ту ночь налетел на него, осматривая эти, прямо-таки предназначенные для пожаров, улочки на задах верхней части Ист-Сайда, напевая «Зажги во мне пожар» и выбирая подходящее местечко, чтобы совершить поджог.
Неужели я не сказал? Да, похоже, я забыл упомянуть, что в нынешней своей ипостаси я имею брата. Брендана. Мы с ним близнецы. Но отнюдь не близки — у пожара и огня, горящего в камине, маловато общего; Брендан скорее неодобрительно относится к моему «пламенному» образу жизни, предпочитая тихие домашние радости — печь пироги, жарить на решетке мясо. Нет, вы только представьте себе божество огня в роли хозяина ресторана! Одна мысль об этом заставляет меня сгорать от стыда. Но это его дело. Каждый из нас сам решает, каким путем ему отправиться в ад, и потом, должен признаться, те бифштексы, что он собственноручно жарит на решетке, самые лучшие в Нью-Йорке.
Было уже далеко за полночь, я успел выпить немало, и голова у меня слегка кружилась — но пьяным я отнюдь не был, во всяком случае, по моему виду вы бы никогда не сказали, что я изрядно нагрузился; на улицах было тихо и спокойно, насколько вообще может быть спокойно в таком огромном городе, который вообще вряд ли когда-либо спит хотя бы вполглаза. У пожарной лестницы ночевали в картонных коробках какие-то бледные личности, рядом с ними изучала мусорный бак кошка. Уже наступил ноябрь, и над решетками канализации пышными белыми перьями поднимался пар, а тротуары блестели от холодной испарины.
