Я знаю, что должен сделать. Я это делал всегда с тех пор, как ушла Филлис. Это случилось много-много лет назад, но я до сих пор по ней тоскую, хотя относительно празднования Рождества наши с ней мнения никогда не совпадали. Сам я, как вы уже знаете, всегда очень любил этот праздник. Речь королевы и маленькие сладкие пирожки. И Фила Спектора в фильме «Жизнь чудесна». И множество волшебных фонариков повсюду — не только на елке, но и по всему дому, и на крыше, и в саду, чтобы казалось, будто все вокруг оплетено ветвями невиданного, сказочного растения, которое все продолжает расти, выбрасывая все новые светящиеся гирлянды фонариков.
Но Фил была иной, чем я. Она остро переживала зимний холод и не любила его. И всегда мечтала о солнце. И вечно беспокоилась о том, что могут подумать соседи. А теперь я остался тут один. Ну и, конечно, мои призраки, и моя Стена Света, и мой неоновый олень, и танцующие пингвины, и светящиеся гирлянды, и венки из разноцветных лампочек, а надо всем этим — радуга до самых Бедфордских Водопадов.
Вот начала мерцать Стена Света — значит, идут призраки. Такого, знаете ли, можно достигнуть только с помощью обыкновенных спичек, хотя теперь все больше требуется, так сказать, хай-тек. Здесь каждый найдет что-нибудь по душе — мерцающие елочные гирлянды, веточки падуба, волшебные фонарики, танцующих снеговиков со сверкающими глазами. Здесь есть большой Санта-Клаус для маленькой мисс Гейл. И когда она маленькими шажками подходит к нему в своих туфельках с красными каблучками, Санта неожиданно выпрыгивает из саней ей навстречу и звенит колокольчиками, и так громко смеется, что кажется, будто это рычит лев. Салли Энн тоже делает робкий шажок вперед, и ее вдруг окутывает волшебное разноцветное облако; а Джим Сантана — снова в щегольском, расшитом блестками костюме Элвиса, с таким же, как у него коком, и таким же высоким блестящим черным шелковым цилиндром — взмахивает рукой и начинает свой первый зажигательный танец. У меня на празднике есть все: и омела, и маленькие сладкие пирожки, и крошечные чашечки фруктового пунша, и все время играет музыка, и мистер Фишер неустанно рассказывает рождественские истории, написанные Диккенсом, и Стена Света нежно пульсирует, вспыхивая то оранжевым, то золотистым, то изумрудным, то синим, и волшебный свет пятнами и полосами ложится на землю, уже слегка присыпанную снегом…
Да, этот короткий миг — целиком наш. И каждый начинает как-то особенно сиять в свете рождественских огней, и все становится иным под этим чистым первым снегом, который валит все гуще, принося с собой все больше волшебства и словно пряча своими мягкими бледными пальцами прошлое под пушистым белым покрывалом вместе со всеми дурными мыслями, плохими поступками и болезненными воспоминаниями.
