Я прохожу мимо двух усадеб, через калитку, вдоль ручья. Здесь открывается вид на город, который я только что покинул: Осане. Вернее, на часть предместья — шоссе и торговый центр, новостройки и жилые кварталы, дома стоят в ряд и по одиночке, они кажутся необитаемыми на расстоянии, легкие и плоские, как кулисы.
Беда заключается в том, что ты отворяешь двери и заходишь в дом, который ничем не отличается от других, точно таких же домов. Телевизор и лампы, всюду искусственное освещение и невыносимая жара. Масса лишних комнат, враждебная жизни мебель, не образующие стройного созвучия интерьеры сигнализируют нам, что мы зря трудились, что деньги, которые мы заработали, выброшены на ветер, что мы живем тусклой и неинтересной жизнью.
Другая часть Осане простирается к полям и лугам, старым домам и усадьбам, тракторным дорогам и тропинкам, деревьям и ручьям, цветам и травам. Равнины залиты солнцем. Старое и новое время. Старое время было не лучше нового. Новое время не лучше старого. Человек ведь сам выбирает, по возможности, как ему жить. Но каким образом все эти деньги, все это благосостояние повлияли на этот ужасный ландшафт, на эту уродливую архитектуру?
Почему мы делаем выбор в пользу самых дешевых решений и самых бездарных проектов? Как можно строить, создавать и мыслить так убого, имея столько денег? Именно такие мысли посещают меня, когда я иду старым почтовым трактом в Осане.
Я хочу написать письмо.
Я охвачен прощальным настроением.
Надо подняться к вершине холма и спуститься к Кретсфенгселет, к тюрьме в Брейстейне. Высокие стены, дерево, тень от которого ложится вдоль бетонной стены. Две лошади мирно гуляют и пасутся на траве, перед стеной, словно вся эта свобода вне стен, вся эта красота — вызов тому, что находится внутри. Какая же это жестокость по отношению к тем, кто находится по другую сторону, взаперти, к тем, кто заточен в этих стенах.
Я прохожу мимо тюрьмы, мимо лагеря беженцев, детского сада, парков и домов. Прохожий выгуливает собаку на поводке. Теплица, цветы в ряд, человек в гараже, у автомобиля.
Гуляя здесь, я размышляю только о несвободе. Она угнетает меня. И я спешу, по асфальтированной дорожке, к набережной и парому, который доставит меня в Валестранд. На берегу я раздеваюсь и прыгаю в воду. Я плаваю.
А в середине фиорда плывет паром.
14
Я в укромной бухте, поселился в скромной гостинице, снял номер с минимумом удобств. Здесь кровать, стол, стул, все как обычно, комната, которую только что покинули и скоро снова покинут. Я сбрасываю с себя рюкзак на пол, вытаскиваю дневники и описываю все свои путевые приключения.
