ХЕОРОТ
(Перевод К. Егоровой)
Из антологии «Мой большой сверхъестественный медовый месяц» под редакцией П. Н. Элрод.
Действие происходит между событиями «Белой ночи» и «Маленького одолжения».
Пэт вновь пригласила меня в свой литературный клуб — и я вновь с радостью согласился.
Что тут скажешь? Я боюсь перемен.
Темой последней антологии была свадьба, а новая оказалась посвящена ее логическому продолжению — медовому месяцу. Решив изучить этимологию словосочетания «медовый месяц», я добрался до его корней в Скандинавии и на Британских островах, где новоиспеченные муж и жена покидали родную деревню и уединенно жили в течение лунного месяца, в то время как родственники постоянно снабжали их медовухой (которую делают из меда).
Думаю, идея была в том, чтобы зачатый в этот период ребенок вне всяких сомнений являлся законным отпрыском мужа. А может, в том, чтобы юная жена провела целый месяц навеселе — этакая буйная викингша.
Я понятия не имею, точна ли с научной точки зрения обнаруженная мной — преимущественно в Интернете — информация. Однако для моих целей важна была не точность, а сам источник вдохновения. Поэтому из новобрачных, медовухи и скандинавской атмосферы я состряпал рассказ для «Архивов Дрездена», сюжетная линия которых не имеет почти ничего общего с этими основополагающими вещами.
Итак, я смешал их, посадил в середину Гарри и радостно смотрел, как занялся пожар.
Я сидел в своем офисе и сортировал счета, когда позвонил Мак.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он.
Я впервые услышал от него столь длинную фразу.
— Ладно, — ответил я. — Где? — С лаконичностью у меня тоже все о'кей.
— Паб «Лун-Айленд», — сказал Мак. — Ригливилл.
— Еду.
Я положил трубку, поднялся, надел черный кожаный плащ и сообщил своему псу:
— У нас дело.
Мой пес Мыш, весивший больше многих европейских автомобилей и до этого мирно дремавший возле единственной отдушины системы отопления, радостно вскочил с пола. Встряхнул густой серой шерстью, уделив особое внимание всклокоченной, почти львиной гриве на шее и плечах, и мы отправились на выручку друга.
Октябрь выдался дождливым и холодным, а в тот день в качестве бонуса прилагался еще и ветер. Я нашел парковку для своего потрепанного «фольксвагена-жука» и, подняв плечи, зашагал по Кларк на север, навстречу ветру. Мыш трусил рядом.
Паб «Лун-Айленд» располагался неподалеку от бейсбольного стадиона «Ригли Филд» и перед играми, а также после них бывал набит под завязку. Это просторное заведение с многочисленными залами и уровнями вмещало несколько сотен человек. Кирпичная стена перед входом была обклеена большими плакатами. Хотя бумагу насквозь промочил дождь, на них все еще читались надписи «ЧИКАГСКАЯ ПИВНАЯ АССОЦИАЦИЯ» и «НОЧЬ ЖИВОГО ПИВА», а также сообщение о фестивале домашнего пива и состязании, под которым стояла сегодняшняя дата. Через дверь непрерывно сновали люди.
