День поминовения | страница 43




На этой высоте двести пять, когда она была просто горой, “горкой”, по праздникам бывало гулянье — хороводы, танцы. Давно, когда Аксинья была еще девчонкой, бегала она с ребятишками поглядеть на девичьи хороводы, в которых ей принимать участие было рано, а когда заневестилась, то игры и хороводы пошли на убыль, потеснили их танцы под гармонь: “барыня”, кадриль и городские — краковяк и падеспань, а потом начали рассыпаться переплясы да частушки.

Аксинья помнит гулянье на Красную горку — на следующее после пасхи воскресенье. В этот день под липу выходили девки, нарядившись в самое лучшее, приходили и парни, считалось — выбирать невесту. Конечно, невесту выбирали не тут, но в день Красной горки решались будущие свадьбы, справлялись решенные ранее.

Хороводы водили в этот день под песни, и пелось в них, как парень выбирает жену. Аксинья до сих пор помнила обрывки этих песен: 

Улица, улица, улица широкая
Заинька беленький...
Улица широкая, хоровод малешенек,
Хоровод малешенек, народ веселешенек,
Заинька беленький...
Хожу я, гуляю вдоль хоровода,
Вдоль хоровода, по всему народу.
Ищу, выбираю богатого тестя... 

Парень выбирал тестя, потом тещу и, наконец, “хорошую невесту”.

В другой песне слова были милее:

Посреди двора да растет трава,
По траве цветы рассыпаются,
Цветик мой аленький,
Аленький-хорошенький
По траве идет красна девица,
Душа-девица, раскрасавица,
Цветик мой аленький,
Аленький-хорошенький.
А у ней коса до шелкова пояса
По плечам ручьем разливается,
Цветик мой аленький,
Аленький-хорошенький.
Ты взгляни на меня, душа-девица,
Ты пойди за меня, моя любушка,
Цветик мой аленький,
Аленький-хорошенький. 

Но эта песня кончалась озорно — жених ругал и разгонял будущую родню, а в конце гнал прочь и “любушку”.

Аксинья считала, что злые люди испортили песню.


Аксинья рассказывает:

— На этой горе, по мягкой траве, по травушке-муравушке девицы водили хороводы на маргоски...

— Что-что — какие такие “маргоски”?

— Такой праздник весенний девичий. Я и сама не знала, что за маргоски, старух расспрашивала, тоже не знали, потом одна, девяносто годов, сказала: “Праздник этот по-церковному называют жен-мироносиц, а по-нашему, по-здешнему — маргоски, а почему так — не ведаю. На Орловщине так”.

Сначала березку завивают. А у нас березки только по селу, так завивали ракитовый кусток на речке, вешали на нем ленты из кос, крестики, с себя снятые, и под песни с куста снимали, и какой девице чей дарок достанется, то им обеим, значит, кумиться,— будут они друг дружке кумушки.