Выбор оружия (окончание) | страница 37
— А вы что — клад тут искали? Ишь, как все перековыряли.
— Да уж мы сами смеялись — клад. Хозяин объяснил: хочет весь верхний слой почвы снять и другой завести, какой-то облагороженный, с перегноем. Ну, хозяин-барин. А по нам, так и эта землица — лучше не надо: и картошка на ней в два кулака растет, и клубника, и всякий овощ.
— Когда дом-то раскатывали, хозяин здесь был?
— И ночевал и дневал. Ни на час не отходил, за каждым шагом присматривал.
— И нашли клад?
— А как же! Поднос от старинного самовара, еще в прошлом веке отлит. И две ложки серебряные. Из них, правда, не похлебаешь: все в дырьях. Вот и весь клад.
— А бумаг каких-нибудь не попадалось?
— Какие там бумаги! Если и были, давно сшили — дому-то больше ста лет.
Турецкий показал им фоторобот отставного полковника КГБ Бориса Степановича Мостового.
— Не это ли ваш хозяин?
Вся троица согласно кивала.
— Ну! Он. Борис Степанович. Знакомый ваш, что ль?
— Некоторым образом, — уклонился от прямого ответа Турецкий.
— Так вы скажите ему, если увидите, что нам не с руки тут без дела загорать. Хочет строиться — пусть материал везет, а нет — мы другую работу найдем.
— Обязательно скажу, если встречу, — пообещал Турецкий. — Когда, вы сказали, он в Москву уехал?
— Три дня назад. На «Ниве». У него красная «Нива» с московскими номерами.
Делать тут больше было нечего. Когда вернулись к машинам, Турецкий уточнил у капитана Воронина:
— Когда был налет на квартиру старшей дочери Гармаша?
— Вчера днем. Примерно между тринадцатью и пятнадцатью. Самое удобное время. Дом новый, никто никого еще не знает. И народ в основном на работе.
Турецкий обернулся к Денису:
— Понял, что это значит?
— Чего же тут непонятного? Дом разобрали, даже весь огород перепахали, ничего не нашли. На всякий случай решили еще раз проверить квартиру... Как зовут старшую дочь Гармаша?
— Евдокия Тимофеевна, — сказал капитан Воронин. — Завхозом работает в детском саду.
— Главное для нас — что ничего не нашли, — подвел итог Турецкий. — Что ж, последняя надежда на Евдокию Тимофеевну.
— Не скажет она ничего, — сказал капитан Воронин. — Женщина суровая. С нашим следователем сначала вообще не хотела ни о чем разговаривать. Я имею в виду — с нашим Львом Толстым.
— Но, может быть, он просто подавил ее своим величием? — предположил Турецкий.
Воронин усмехнулся:
— Да, это он умеет. А между прочим, в некоторых случаях это величие очень способствует. Когда попадается тертый блатняра, мы нашего Льва Толстого на него для начала напускаем. Через час тот начинает визжать: уберите от меня эту зануду, он все жилы из меня вытянул, не буду с ним говорить, давайте другого следователя. Ну даем. И раскалывается. Так что для дела все качества человека могут быть полезными. Только нужно правильно их употребить. Поехали, — перешел к делу Воронин. — Она сейчас должна быть в детском саду — как раз детишек родители забирают...