Заседание правления продолжалось уже больше трех часов. Все устали и откровенно поглядывали на часы.
— Какие еще вопросы имеются? — для проформы спросил Касатенко, запирая ящик стола.
— Имеются заявления… Просьба отправить на учебу, — сказал секретарь.
— Например? — нахмурился Аким Федорович.
— Зоя Гурко подала заявление. И музыкальное училище ходатайствует.
— Может, музыкальное училище приедет сюда и будет вместо нее работать на поле? Еще кто?
— Григорий Воробьев, Николай Додонов.
— Никого не отпустим.
— Надо обсудить заявления, — тихо сказал Гирш.
— А чего обсуждать? Может, ликвидируем семеноводческий участок ради певицы? Нам нужны работники в колхозе, а не артисты.
— Это твое мнение.
— А твое какое?
— Отпустить Зою Гурко.
— Потому что она твоя племянница. Сам ратуешь, чтобы молодежь не уезжала из колхоза, а когда дело дошло до родственницы, ты говоришь — отпустить. Где же твоя принципиальность? А что народ скажет? Таких певиц, как твоя Зоя, в нашем селе сколько угодно. Просто полюбилась приезжему представителю красивая дивчина, вот и тянет ее в город. А будет ли из нее толк — никому не известно. От тебя, товарищ Гурко, я такого не ожидал.
Гирш молчал. Молчали и члены правления, их озадачило выступление Касатенко, его вызывающий тон.
— Пусть выскажутся члены правления, — предложил Гирш.
— Ну, так как, товарищи? — спросил Аким Федорович.
— Я скажу, — отозвался бывший капитан, член правления колхоза, бригадир строительной бригады, Корней Лисицын, родственник Акима Федоровича. — Представим себе, что мы не отпустили Зою Гурко. Как мы будем выглядеть в глазах культурных людей? И, главное, имеем ли мы право не давать ходу талантам? Заменить бригадира семеноводческого участка не так трудно, а воспитание таланта — дело народное.
Разразился спор. Все горячились, кроме Гурко, он сидел молча и только покачивал головой, словно поддакивал каждому оратору.
Но когда члены правления умолкли наконец, слово взял Гирш.
— Акиму Федоровичу показалось, что я ратую за племянницу. Нет, я не ратую. Может быть, лично я не хочу, чтобы она уезжала. Из-за нее я и приехал в Дубовку…
Вопрос о посылке Зои на учебу так и остался нерешенным.
Возвращаясь домой после заседания правления, Аким Федорович выбрал более длинный путь — мимо садов, по берегу реки, чтобы поразмыслить, оценить все, что говорилось на правлении.
