— Он этим сном хотел меня о чем-то спросить?
— Да, быть может. Он послал вам это сообщение в виде сна, чтобы вы приехали в это селение, — сказал Льюис. — Это определённо, ведь в конечном счете, так и произошло.
— Что? Этого не может быть! Нет. Я не верю. Все мои действия, это случайности, вот и все, произнес Роберт.
— Все может быть. Но это произошло, и именно с вами. Наверное, вы еще сыграете какую-то роль в этой пьесе. Я и сам многого не понимаю, ведь я обычный человек. Хотя и, отыскать истину в черной, беспросветной мгле непонимания и сомнения. Посмотрите на меня повнимательней, вы ничего не обнаруживаете странного? — спросил священник.
— Ну, нет. А, что странного в вашем облике я должен увидеть? — спросил Роберт, взволнованным голосом.
— Вас не удивляет, что я прячусь от людей, здесь в церкви в этой коморке священника?
— Признаться, удивляет. Но у каждого свои привычки и причуды.
— Вот так вы легко отказываетесь от поиска истинны? Вас не удивляет тот факт, что вы никогда не видели моего сына, Льюиса младшего, как его называют жители, рядом со мной?
— И это странно. Да, вы правы.
— Так вот, я буду с вами честным до конца. Я ведь уже говорил, что дети вас выбрали. Зачем? Я не знаю, но раз это так, значит, вы им нужны и поэтому вам можно доверять.
— Вы хотите сказать… что… О боже, не может быть. — Роберт, вскочил на ноги с кресла и попятился назад.
— Вы догадались. Я не удивляюсь, ведь у вас аналитический склад ума и, наверное, ваша душа чиста. Вот почему они выбрали вас, вот почему этот сон видели только вы.
— Не может быть, — твердил поникшим голосом Роберт.
— Вы правы, в это трудно поверить. Нет никакого Льюса младшего. У меня вообще никогда не было сына, так как я никогда не имел женщины и не был женат ни на одной из них. Дети одарили меня даром, также как и испанца. Что-то им понравилось во мне, я не знаю этого. Днем я молод, ночью стар. Днем я циник и ненавижу жизнь, вижу спасение лишь в смерти, а ночью я благодарю и восторгаюсь удивительными законами жизни, наградившими нас нашим создателем.
— Где же вы настоящий? — спросил Роберт.
— Телом я настоящий ночью, мне действительно восемьдесят два года, но душой и сознанием я был настоящим днем. Я был циником и не верил людям, после того что насмотрелся за всю жизнь и познал все её пороки. Я ее возненавидел и молил бога, чтобы он подарил мне избавление от мук, вознаградил меня смертью. Возможно, дети сжалились надо мной, подарив мне молодость, хоть и на время. Так я периодически начал менять свой облик и сознание.
