— Маш-Касем, как бы дядюшка не догадался, о чем я тебя спрашивал… А то ведь он будет докапываться, кто да что…
— Разве ж я аге чего скажу? Думаешь, мне жизнь надоела?! Ага ведь, если прослышит, что кто-то о любви заговорил, такой шум подымет!.. Да он за это убить может! — И, покачав головой, Маш-Касем добавил: — Не приведи бог, кто-нибудь влюбится в барышню Лейли. Ага того человека в порошок сотрет.
Стараясь сохранять хладнокровный вид, я спросил:
— Это почему же, Маш-Касем?
— Да вот помню, много лет назад какой-то парень влюбился в дочку одного приятеля аги…
— Ну и что же случилось?
— Зачем же врать?! До могилы-то… ать… ать… Правда, я своими глазами не видел… Но тот парнишка исчез — поминай как звали. Точно сквозь землю провалился. Тогда поговаривали, будто ага всадил ему пулю прямо в сердце, а потом бросил покойника в колодец… Это еще во времена Казерунской кампании было…
И Маш-Касем принялся излагать дядюшкин «Рассказ о битве при Казеруне».
Мы не знали, с какого точно времени Маш-Касем работал у дядюшки, но постепенно выяснилось, что, во-первых, Маш-Касем попал к нему уже после того, как тот оставил службу в провинции и вернулся в Тегеран, во-вторых, Маш-Касем был, так сказать, дядюшкой в миниатюре. Богатство его воображения ничуть не уступало дядюшкиному. Когда в первые годы Маш-Касем поддакивал хозяину во время его рассказов о боевом прошлом, тот сердился и кричал: «А ты что встреваешь? Ты ведь там не был!» Но Маш-Касем делал вид, что это к нему не относится. И, наверное, по той причине, что никто не стал бы слушать его собственные небылицы, он на протяжении многих лет всеми силами старался убедить окружающих, что воевал под дядюшкиным началом. Дядюшка же, чувствуя, что слушатели начинают терять должное доверие к его рассказам, особенно к историям о его ратных подвигах, — может быть, в силу необходимости иметь при себе живого свидетеля, а может быть, и потому, что Маш-Касем сумел-таки загипнотизировать его своими фантазиями, и дядюшка уже явственно представлял себе его на поле брани, — постепенно признал, что Маш-Касем был его солдатом и вместе с ним участвовал в боях. Ведь Маш-Касем до мельчайших подробностей помнил дядюшкины рассказы о битвах при Казеруне, Мамасени и о других военных приключениях и иногда даже подсказывал ему, что следует за чем.
Но официальное признание нового статуса Маш-Касема произошло всего за два-три года до описываемых событий. В тот день дядюшка был крайне раздосадован; Маш-Касем, подправляя водосток, по неосторожности перерубил лопатой корень дядюшкиного любимого куста шиповника. От гнева дядюшка чуть не потерял рассудок. Щедро наградив Маш-Касема подзатыльниками, он закричал:
