- Ты што это, Мелетий. в таком волнении?
- Отец, там человек стучит... Полунощники вдарили! Волки... Приюту просит!
Благословился старик:
- Пусти к себе, а наутрия ко мне веди. Ино замёрзнет ещё, грех на весь скит примем.
Подобрав манатью, вприпрыжку унёсся Мелетий к воротам. Ключом в замок тычет, попасть не может. Засов толкает закоченелым кулаком, сил нет, примёрз засов. А за воротами торопит:
- Ой, руки-ноги отморозли... Ой, поспеши, брат!
Наконец концов рванул Мелетий на себя, распахнулись половинки настежь. Впереди чёрная темь. В ней летят со свистом синие смертные стрелы. А водле наружного рва опустился на снег в последнем бессильи жизни молодой человек. Махом мигнул он в ворота, в руках у него как бы узелок малый да берестяник расписной.
Мелетий зубами скрипит:
- Подь-иди в келью скоренько, приду счас, ворота замкну...
Запахнул ворота кое-как и не прибавил аминя, забывшись добротою дела, и не взглянул, откуда за скитом в снегу такое множество копытного следа.
Вбежал в келейку, видит: у печки юнош сидит, прекрасный лицом. Он щёки руками трёт, они у него совсем синие. Мелетий, оттаяв:
- А ты б разулся, брат,- говорит. - Этак без ног тебе весновать придётся. Ох, и стужишша ноне, напор какой!..
Отвечает юнош:
- Отойдут, плюново дело. Я лучше едой займусь...
Мелетий за просвиркой было полез, да остановил его ночной гость:
- Не трудись зазря, брат. Тута у меня в узелке всего напихано!
Отрезал от каравашка тонёхонький краешек, рыбку достал. Ест, покашливает, молчит.
Мелетий говорит юношу:
- Ложись, брат, на койку, а меня моленье моё ждёт. Спи, а завтра к Сысою сказаться поведу.
Встал в угол Мелетий и до утра поклоны бил. А гость лежал в другом углу и грел ноги под Мелетиевым тулупом.
Неспокойно горела Мелетиева свеча, словно дул кто на неё, насмехаясь. Да ещё необычно скрипел снег в морозе. Но притихли бесы в ту ночь. Таково было приказанье Гаркуна, ныне лежащего на койке неистового Мелетия.
Утро развернулось, ровно алая роза в снегах. По сугробным макушкам сосен утренних в сизом небе, ковыляет как бы медный таз. Синие и лиловые тени бегут, струи воздуха резвы и гибки.
В скиту било гудит, сзывая к работе. Из пекарни дым повалил в небо скрученным натугою прямым снопом. Пятеро манатейных в бор ушли, дровоколы. Мелетий ночного юноша к Сысою повёл.
Стучит Мелетий в келью скитским обычаем:
- Осподи Сусе...
Юноша всего тут передёрнуло, и в волнении стукнул он ногой, однако, спохватившись, сказал:
