ЭСТЕР. Сейчас же прекратите это.
ДАЙЗЕРТ. Я вас смущаю?
ЭСТЕР. Подозреваю, что скорее всего, сами себя.
(Пауза.)
ДАЙЗЕРТ. Моя жена не понимает меня, Ваша Честь.
ЭСТЕР. А вы понимаете ее?
ДАЙЗЕРТ. Нет. И, очевидно, никогда не понимал.
ЭСТЕР. Очень жаль. Мне никогда не нравилось делать предположения, но, кажется, вы с нею просто несовместимы.
(Она садится напротив Дайзерта.)
ДАЙЗЕРТ. Мы несовместимы. Постепенно это сработало. В отношении нас обоих. Мы, она-то уж точно, постоянно работали друг против друга. Ясноликая, рыжеволосая, непреодолимая суета, месяцами державшая меня взвинченным. Признайтесь, что если вы помешались на Службе Здравоохранения Шотландии, то не найдете для себя более привлекательной штучки, чем шотландская леди-дантист.
ЭСТЕР. Ну, знаете, если кто и злобен, так это вы!
ДАЙЗЕРТ. Вовсе нет. Я просто отвечал взаимностью. Вот вам пример антисептики. В те годы я был точь-в-точь, как она. Мы восхитительно подходили друг другу. Так и представляю нашу семейную фотографию: мистер и миссис Мак-Суета. Мы суетились, ухаживая, суетились, венчаясь, суетились, разочаровываясь друг в друге. Суетливо мы заперлись друг от друга в наших частных конторах. И теперь — пропади все пропадом.
ЭСТЕР. У вас, кажется, нет детей?
ДАЙЗЕРТ. Нет. Мы не стремились их заводить. Вместо этого она сидит возле нашего кирпичного камина, покрытого глазурью, и что-то вяжет для сиротского приюта. А я сижу напротив, переворачивая страницы книги об искусстве Древней Греции. Случайно, я иногда вынюхиваю слабый след своего былого энтузиазма на ее тропинке. И показываю ей репродукцию со священными акробатами Крита, перепрыгивающими через рога бегущих буйволов, а она говорит: «О, Мартин, что за абсурдное занятие! Горные лыжи — вот самый лучший вид спорта!» Или, как только я расскажу ей какую-нибудь историю из «Илиады», вдруг, невзначай заметит: «Знаешь, тут ведь еще как посмотреть. Агамемнон и ему подобные — конечно, круто, но вот уж у кого действительно смешные прозвища, так это у подонков из Горболса». [11] (Он встает.) Вы поворачиваетесь к ней. В ответ она затворяется в себе. В своей скорлупе. Ручное домашнее чудовище, Маргарет Дайзерт — скорлупа в скорлупе.
ЭСТЕР. Это жестоко, Мартин.
ДАЙЗЕРТ. Согласен. Но знаете ли вы, что значит для двух людей жить в одном доме так, как если бы они жили в разных частях света? Мысленно она всегда в какой-нибудь плаксивой к
