Только сейчас заметил Сударый хитрую искорку в глазах Переплета.
– И что? – поторопил он.
Однако домовик не спешил.
– Так я и говорю: свиделись, потолковали, как промеж родных положено. Живут они не тужат, наш дом похвалили, да и своим гордятся. Так-то все у них ладо́м, и тяга в печи, и все такое прочее… Ну, в общем, видал я тот портрет, – без всякого перехода объявил Переплет.
– И что с ним?
Подробный ответ домового заставил Сударого рассмеяться, ибо хотя ровно ничего сам по себе не решал, зато подтверждал некоторые догадки… и, кажется, подавал надежду.
Отдыхать Сударому пришлось совсем немного, но проснулся он на удивление бодрым и даже раньше обычного, так что, когда Персефоний прокрался в спальню, чтобы разбудить оптографа традиционным внезапным нападением, Непеняй Зазеркальевич уже повязывал галстук.
– С добрым утром! – поприветствовал он упыря. – Извини, сегодня тренировку придется отложить. Вереда уже пришла?
– Да, кормит своего питомца шоколадом. Кто бы он ни был, по-моему, она его балует.
– Тогда выждем немного, пускай существо спокойно поест. Сколько у нас готовых к работе пластин?
– Пять штук.
– Маловато… Впрочем, помнится, сегодня клиентов немного, успеем сделать, если понадобится.
– Понадобится для чего?
Однако Сударый показал жестом, что не хочет говорить заранее.
– Выбор места и времени дуэли согласно правилам остается за мной? – уточнил он.
– Конечно, ведь вы – сторона вызванная. Вот если бы вы пожелали воспользоваться пистолетами – другое дело, тогда место и время выбирает вызывающая сторона.
– Но ты говорил, что огнестрельным оружием пользоваться на дуэлях запрещено.
– Не совсем так. Разрешено в виде исключения, но не рекомендовано. Да и без рекомендаций мало кто выберет пистолет, ведь в большинстве стран дуэли запрещены, а обеспечить надежную магическую защиту от мошенничества, сохраняя секретность предприятия, практически невозможно. Как помню, последним бретёром, дравшимся исключительно на пистолетах, был известный Жуликомо Козоностро, прирожденный маг и редкостный мошенник.
– Да-да, я как раз вчера о нем читал, – кивнул Сударый. – Только ничего толком не помню…
– Ну, некоторые из его фокусов не принято упоминать… Ловкач был редкий. На что только чары не накладывал: на порох, на кремень, на пыжи. В то время как раз ужесточили правила дуэльного кодекса, маги перед схваткой проверяли все подряд, так Жуликомо, мерзавец, что придумал: накладывал на шомпол «спящие» чары и, уже выйдя к барьеру, требовал перезарядить оружие. Все вокруг, понятное дело, спокойны, а он шепнет словечко – и готово, пуля мимо не пролетит. – Рассказывая, Персефоний увлекся. – В последний раз он стрелялся в Закордонии с неким Франтуаном де Фасоном с пятнадцати шагов. Как обычно, из-за женщины. Зима, а с Козоностро пот ручьем и вообще вид болезненный. Просит он у секунданта своего платок, становясь к барьеру, пот утирает, и вдруг его начинает, простите за подробность, тошнить, да так, что он аж на колени падает. Все, конечно, кричат, мол, поединок надо отменить, а он говорит, что ему уже лучше, только вот капсюль слетел и в снег упал (тогда как раз капсюльные пистолеты в моду вошли). Ему предлагают перезарядить оружие, а он: «Не надо, говорит, вот он!» – поднимает капсюль и насаживает под боек. Потом как ни в чем не бывало выпрямляется и стреляет в противника – бац! – наповал, точно в сердце. Секунданты, конечно, поспорили, но сошлись на том, что правила соблюдены – ведь сигнал к началу дуэли уже был дан, соперники встали к барьеру, а все остальное не более чем случайность.
