В углу следующего помещения, довольно просторного, на полу виднелись какие-то слабые очертания. Они походили на контур. Меловой контур.
Сияющий меловой контур.
– Насколько я понимаю, таков признанный полицейский метод? – спросил Пламен. – Это так называемый ночной мел, капитан. Сделан из давленых вурмов. Продолжает светиться примерно сутки. На полу вы увидите – или, скорее, нащупаете – дубину, которая нанесла смертельный удар. Прямо у вас под рукой, капитан. На ней кровь. Прошу прощения, что так темно, но вурмов мы отсюда убрали. Иначе, сами понимаете, они бы воспользовались.
Ангва видела Моркоу – силуэт, обрисованный неизменным запахом мыла. Чувствовала, как он идет через зал и касается очередной железной двери.
– Что там, сэр? – спросил Моркоу, постучав по ней.
– Она ведет во внешние помещения.
– Дверь была открыта, когда тролль напал на грага?
«Ты правда веришь, что это сделал тролль?» – удивилась Ангва.
– Да, – ответил Пламен.
– Тогда, пожалуйста, откройте ее.
– Я не могу исполнить вашу просьбу, капитан.
– Это не просьба, сэр. А когда дверь откроют, я желаю знать, кто находился в шахте в то самое время, когда сюда вломился тролль. Мне нужно поговорить с ними и с теми, кто обнаружил труп. Хара’г д’каргра.
Запах Пламена изменился. Гном, защищенный несколькими слоями брони, вдруг заколебался. Оказавшись в эпицентре неприятностей, он медлил несколько секунд, прежде чем ответить.
– Я… постараюсь выполнить твою про… твое требование, нюхач, – сказал он. – Но сейчас я вас оставлю. Идем, Мудрошлем.
– Грз дава’дж? – спросил Моркоу. – К’закра’д? Д’дж х’рагна ра’дж!
Пламен шагнул вперед, еще более неуверенно, и протянул обе руки ладонями вниз. На мгновение, пока рукава не скользнули на запястья, Ангва увидела на правом слабо светившийся знак. У каждого глубинного гнома есть драхт – своего рода удостоверение личности в мире капюшонов и шлемов. Она слышала, что драхты наносят, делая татуировку кровью вурмов. Наверное, это больно.
Моркоу взял Пламена за руки и тут же отпустил.
– Спасибо, – сказал он, как будто до тех пор ни слова не говорил по-гномьи. Пламен и Мудрошлем заспешили прочь.
– И что это было? – поинтересовалась Ангва.
– Я его убедил, – бодро ответил Моркоу.
Он полез в карман.
– Ну, раз уж мы здесь, давайте осветим помещение.
Ангва почуяла, как его рука энергично взмахнула несколько раз, как будто Моркоу красил стену. Запахло… пирогом со свининой?
– Сейчас будет светлее, – пообещал капитан.
